Румыния в конце 19 - начале 20 века

Взойдя на румынский престол, князь Кароль, как стали называть румыны Карла Гогенцоллерна-Зигмаригена, пригласил жившего в Константинополе мальтийского художника Прециози, поручив запечатлеть доставшееся ему государство. С точных и подробных почти как фотографии акварелей Прециози на нас смотрит страна, существовавшая веками, но изображавшая на фресках только святых и князей, а не свою повседневную жизнь.

Лишь несколько колоколен и пирамидальные тополя поднимаются над крышами одноэтажных усадеб Бухареста. По пыльным улицам бродят волы и бегают свиньи. Усатые мужики в широкополых шляпах в бочке развозят воду городским хозяевам. Босоногие девушки в белых платках и узорчатых рубашках с широкими рукавами покупают на рынке нехитрую снедь, а теплым вечером гуляют по улице своей деревни. На нескольких картинах девушки с замечательной влюбленностью смотрят на молодого князя Кароля, удостоившего своим визитом их местность – Прециози помнил о том, кто будет покупателем его произведений.

Пригласив художника, князь поступил правильно. Надо было оставить потомкам память о жизни, которая за беспрецедентно долгие в румынской истории 48 лет его правления начнет безвозвратно уходить в прошлое, переселяясь с улиц городов и деревень в исторические и этнографические музеи.

Акварели Прециози создавались в 1868 и 1869 годах. Тогда же новый князь энергично продолжил работу по модернизации страны, заодно выступая лоббистом немецких компаний. Они получили масштабные подряды на строительство железных дорог, так что к 1877 г. их протяженность достигла 1400 километров. На поезде можно было проехать от крайнего запада Валахии, через Бухарест, основные порты страны Брэилу и Галац, до севера Молдавии, уехать через Олтению в Будапешт и далее в Европу, через Яссы в Петербург или Москву, и, наконец, через Джурджу в Константинополь, где все еще считали Румынию своей провинцией.

Начав свой жизненный путь офицером, князь Кароль старательно работал над увеличением численности, а главное улучшением подготовки и вооружения румынской армии, для которой закупалось качественное немецкое оружие. Ближайшее будущее показало, что эти усилия были не напрасными.

В 1867 г. хаотичная финансовая система Румынии (в стране имели хождение 70 разных валют!) была заменена единой денежной единицей – леем. Это был новый шаг к независимости, но в течение следующих восьми лет, румыны больше никак не беспокоили своих османских сюзеренов. После неспокойных лет революции, объединения, правления Кузы вновь казалось, что румынская дань еще бесконечно долго будет беспрекословно приноситься к подножию трона турецких султанов.

Международная обстановка после Крымской войны не благоприятствовала освобождению Румынии, а у князя Кароля первоначальный энтузиазм сменился разочарованием. В первые годы нового правления на румынской политической сцене доминировали валашские радикалы. Их революционная риторика вскоре обратилась против призванного ими самими монарха. Князь ответил своим подданным публикацией в немецкой газете сочиненного им «Письма к другу», где о румынах говорилось, что они «не обладают ни одной из гражданских доблестей, необходимых для того, чтобы жить по такой почти республиканской конституции», какой был основной закон 1866 г.

Сыграла роль и драма, которая прошла через все правление первого румынского Гогенцоллерна. Присягнув Румынии, Кароль от этого не перестал быть немцем и любить Германию. А румынская элита продолжала любить Францию. Франко-прусская война 1870 – 1871 гг. обострила это противоречие. Огорченных несчастьями Франции румын разозлил банкет, организованный бухарестскими немцами 10 марта 1871 г. по случаю дня рождения Вильгельма I, только что провозглашенного императором Германии. Толпа румын пошла бить немцев и сумела серьезно испортить им праздник, поскольку полиция долго не вмешивалась. Князь Кароль заявил, что не намерен больше управлять страной, не способной обеспечить безопасность его соотечественникам, и отрекается от престола.

Здесь то и выяснилось, что румынская элита не хочет такого поворота событий, грозящего отбросить страну к ее вечной политической нестабильности. На авансцену вышли несколько лет пребывавшие в тени вторые участники «чудовищной коалиции» - консерваторы. Их лидер Ласкар Катарджиу убедил Кароля остаться на румынском престоле, а тот потребовал у парламента утвердить консервативное правительство. Законодатели согласились, хотя это и привело к роспуску парламента и новым выборам. И румынские избиратели, которые, казалось, еще недавно больше любили радикалов, дружно проголосовали за консерваторов. Правительство Катарджиу и консервативный парламент начали править в согласии между собой и с князем.

Правительство Катарджиу спокойно, не делая резких шагов, управляло страной до 1876г. Но и противники консерваторов не теряли времени даром. Пока Катарджиу правил, самый молодой и самый удачливый из «сороковосьмистов» Ион Брэтиану твердой рукой собрал воедино разрозненные группировки радикалов и либералов, создав из них в 1875 г. Национально-либеральную партию.

В том же 1875 г. прошли выборы в румынский парламент, в ходе которых народ дружно поддержал правящих консерваторов. А в 1876 г., по причинам, о которых речь пойдет ниже, князь дал отставку Катарджиу и поручил формирование правительства Национал-либеральной партии. Создав свой кабинет, либералы в том же году поспешили призвать народ к избирательным урнам, чтобы он сформировал послушный им парламент. Народ его сформировал, проголосовав за либералов столь же единодушно, как в прошлом году выступал за консерваторов.

Когда правительство в Бухаресте назначало новые выборы, зависимые от него в силу централизованного характера румынской административной системы местные власти настойчиво разъясняли жителям за кого следует голосовать в данный момент. Население в свою очередь старалось не огорчать администрацию, настаивая на свободе своего выбора или вспоминая о такой демократической норме, как тайное голосование. Народ, проведший многие века, платя налоги, дани и взятки, кланяясь и льстя бесчисленным завоевателям и собственным деспотам, был не готов самостоятельно избирать своих правителей. В результате пирамида власти переворачивалась. Фактически не парламент формировал правительство, а правительство определяло состав парламента. А отправить в отставку один кабинет и назначить другой, дав ему возможность провести под своим руководством новые выборы, мог князь. Ему-то, несмотря ни на какие «почти республиканские» положения конституции, реально принадлежало решающее слово при формировании румынской власти.

В середине 1870-х годов Кароль начал строить в деревушке Синая свою летнюю резиденцию – милый и уютный уголок Германии среди прохладных карпатских лесов, куда он летом удалялся из жаркого и пыльного Бухареста. Князь понял, что в Румынии можно обустраиваться основательно, так как управлять этой страной он вполне способен.

Тем более что ветер удачи вновь в полную силу задул в паруса румынского корабля, неся князя Кароля к успеху и славе, а его народ к долгожданному избавлению от турок. Получив передышку благодаря победе Великобритании и Франции в Крымской войне, Турция предприняла новую попытку перевооружить свою армию и модернизировать экономику. Первая из этих задач была в значительной степени решена, но оборотной стороной успеха стал стремительный рост долга Османской империи перед ее европейскими союзниками. Попытки выплатить задолженность обернулись усилением налогового гнета в османских провинциях. Балканские народы ответили восстаниями. В 1875 г. начались волнения в Боснии и Герцеговине, в апреле 1876 г. поднялась веками молчавшая и терпевшая Болгария. Турки давили восстания со своей обычной жестокостью. На помощь восставшим пришли Сербия и Черногория, но их армии были разбиты османами, которые остановили наступление лишь после ультиматума России.

Времена менялись – теперь в мире существовали масштабные средства массовой информации и признавалась концепция прав человека. Поэтому османские жестокости стали широко известны и вызвали волну возмущения в цивилизованном мире. В результате на Западе общественное мнение мешало правительству Великобритании решительно заступиться за турецких союзников, а в России поднялась волна сочувствия балканским славянам, объединившая и русско-православных фундаменталистов, и либералов, и революционеров.

Правительство Катарджиу воспользовалась затруднениями турок для того, чтобы самостоятельно выйти на международную арену. В 1875 г. Румыния заключила торговые соглашения с рядом государств, из которых наиболее важным был документ, подписанный с Австро-Венгрией. Но этот шаг был слишком осторожным и противоречивым. Следуя в русле внешнеторговой политики Османской империи, а заодно и действуя в интересах помещиков, желавших обеспечить благоприятные условия для вывоза за рубеж своей сельскохозяйственной продукции, румынское правительство договорилось об установлении низких таможенных пошлин. Это улучшило условия для экспорта румынского зерна, зато сделало слабую румынскую промышленность беззащитной перед австрийскими и венгерскими конкурентами. Объектом все более жесткой критики со стороны либералов становились как торговые соглашения, так и в целом неспособность консерваторов предпринять решительные шаги к независимости.

Когда в апреле 1876 г. Болгарию охватило восстание, князь понял, что настала пора решительных действий. Кароль отправляет Катарджиу в отставку и призывает либералов править Румынией. Премьер-министром становится Ион Брэтиану, министром иностранных дел - глава правительства при Кузе Михаил Когэлничану. Период консервативной стабилизации завершился. Теперь либералы призваны продолжить реализацию своей программы, приведя страну к независимости.

В июле 1876 г. Когэлничану требует от Османской империи расширения румынской автономии до фактической независимости, правда, все еще соглашаясь на сохранение формального сюзеренитета. Демарш остается без ответа. Тогда в сентябре Брэтиану отправляется в Крым, где договаривается с российским императором Александром II о совместных действиях против турок.

Но вопрос о том, будет ли война, еще несколько месяцев остается открытым. Приобретшие к тому времени серьезное влияние турецкие либералы воспользовались давлением России, требовавшей предоставления автономии Болгарии и Боснии, для реализации собственных планов. В декабре 1876 г. в Константинополе было торжественно объявлено о вступлении в силу первой в турецкой истории конституции. Основной закон империи провозглашал равенство всех подданных султана вне зависимости от вероисповедания. Но права автономной провинции предоставлялись только Румынии, болгарам и боснийцам в самоуправлении было отказано, что сделало столкновение с Россией неизбежным. Потом, в обстановке тяжелой и безуспешной войны, султан казнит либералов, забудет о существовании конституции и будет еще несколько десятилетий править как самодержец. Но к Румынии эти события уже никакого отношения иметь не будут.

Теперь в союзе с Россией, которая в течение предыдущего столетия шаг за шагом ослабляла турецкую власть на румынских землях, Румынии предстояло предпринять новую попытку избавиться от своей нескончаемой вассальной зависимости. России же предстояло иметь дело с новой, непривычной для нее Румынией – не бессильной игрушкой в руках империй, а государством, имеющим собственные интересы, голос, и даже некоторые возможности. А решить с этой новой страной предстояло весьма деликатную проблему. О прилегавших к Дунаю областях южной Бессарабии, которые в 1812 г. Россия захватила у Турции, а в 1856 г. Турции же отдала. Теперь эти земли принадлежали Румынии, готовой провозгласить свою независимость. А Россия мечтала о реванше над Османской империей, неотъемлемой частью которого было возвращение земель, отданных туркам после Крымской войны. Но для румын это была часть молдавских, то есть их исторических земель, уступка которых тоже стала бы национальным унижением.

Россия не могла, как раньше просто дать войскам приказ войти на румынскую территорию, и весной 1877 г. начала переговоры с властями Румынии об условиях прохода российских вооруженных сил к Дунаю. Переговоры были сложными – русские хотели свести роль румын к минимуму, не утруждая их участием в войне с Турцией, а лишь заключив чисто техническое соглашение о военном транзите. Румыния добивалась полноценного военно-политического союза, включавшего признание ее независимости и территориальной целостности. И в условиях, когда впереди была схватка с сильным противником, империя поняла, что к маленькому и слабому, все еще вассальному государству, тем не менее, лучше прислушаться. В подписанном 16 апреля 1877 г. соглашении были закреплены не только условия транзита русской армии через румынские земли, но и обязательство России «соблюдать территориальную целостность» Румынии.

В следующие дни император Александр II объявил войну Османской империи, и российские войска вошли в Румынию. Пока российская армия по недавно построенным румынским железным дорогам перебрасывается к Дунаю и начинает развертывание для атаки на турецкие позиции в Болгарии, Румыния 12 мая объявляет туркам войну. Важнейший день наступает 21 мая 1877 года, когда, после выступления Когэлничану, парламент провозглашает страну независимой. После полутора веков категорического неверия в свои силы и рабской покорности румыны вновь, как во времена Штефана Великого и Михая Храброго, бросили вызов неодолимой империи. Но турки с тех времен не изменились – они по-прежнему были сильны и полны решимости сражаться.

185000-я российская армия форсировала Дунай у Зимничи 27 июня. Основные силы наступали западнее обычного маршрута русских вторжений на Балканы, обходя мощные турецкие крепости в Варне, Шумле и Силистре. Выставленной румынами 58000-й армии российское командование на первых порах боевых задач не поставило, она несла гарнизонную службу в тылу. В начале июля русские заняли перевал Шипка, что открывало путь на южные Балканы. Но воспользоваться им в условиях, когда ни одна из турецких крепостей в северной Болгарии не была взята, представлялось затруднительным. В те же дни русские передовые отряды подошли к крепости Плевна.

Попытка взять Плевну с налета не удалась. Последовал генеральный штурм 20 июля. Потом еще один 30 июля. Оба были отбиты с громадными потерями в рядах российской армии. В августе, когда перед Россией явственно обозначилась крайне неприятная перспектива поражения, нанесенного на этот раз не большой европейской коалицией, а дравшейся в одиночку Турцией, румыны были призваны на помощь.

Стоявшая в городе Никополе румынская армия прибыла под Плевну и приняла активное участие в решающих событиях борьбы за грозную турецкую твердыню. Готовясь к войне, Турция закупила для своих крепостей немецкие пушки. Орудия российского производства не выдерживали бесконечной артиллерийской дуэли с защитниками Плевны и выходили из строя столь массово, что перед осаждающими возникала опасность остаться вовсе без артиллерии. Но стараниями князя Кароля у румынской армии тоже были немецкие пушки от Круппа, которые исправно продолжали вести огонь по турецким позициям. Дралась за Плевну и румынская пехота – взятие в ожесточенном бою редута Гривица стало для румын одним из основных патриотических сюжетов на многие годы вперед.

Тем не менее, третий генеральный штурм Плевны 11 – 12 сентября тоже был отбит. В эти дни многих политиков в Бухаресте, вероятно, посещали черные мысли о том, что и на сей раз их попытка освободиться окончится так же плачевно, как это уже было у Кантемира, Михая Раду и многих других. Но русский военачальник Тотлебен предложил прекратить лобовые атаки и брать Плевну измором. В октябре после боев за опорные пункты, прикрывавшие дорогу из Плевны в турецкий тыл, крепость была окружена. Запасы продовольствия у турок были незначительны, так что 10 декабря начавший голодать гарнизон бросился в самоубийственную атаку на русские и румынские позиции, был разгромлен и сдался.

Русская армия перешла Балканские горы, заняла Софию, к середине января 1878 г. смяла две прикрывавшие юг Болгарии турецкие группировки у Шейнова и Филиппополя и вышла на дорогу к Константинополю. Свершилось то, что, казалось, не произойдет никогда – закончилось господство Османской империи на румынских землях, занявшее без малого 500 лет из семисотлетней истории существования румынских государств.

Румынской армии было поручено взять город Видин на Дунае у границы с Сербией. После ряда успешных сражений с турками румыны в конце января 1878 г. подошли к Видину, но атаковать его не успели. Турция запросила перемирия. В завершившейся войне Россия потеряла убитыми 15 тыс. человек. Румыния заплатила за свою независимость восьмью тысячами жизней. Другое дело, что теперь против румынской независимости ничего не могли возразить только турки, зато другие страны не считали вопрос о статусе Румынии закрытым.

К началу февраля 1878 г. русская армия вошла в предместья Константинополя. Столица неодолимой Османской империи, хранившая древние византийские святыни, лежала беззащитной у ног православного войска. Но Великобритания пригрозила объявить войну, если русские войдут в Константинополь, а все еще далекая от завершения модернизации Россия боялась промышленную сверхдержаву. Так что русские не прошли последние несколько километров, отделявших их от Святой Софии. Зато карту Балкан Россия смогла изменить радикально.

По мирному договору, подписанному 3 марта 1878 г. в предместье Константинополя Сан-Стефано, в Европе у Турции оставались лишь области, непосредственно прилегающие к проливам. Господствовать на Балканах теперь должна была Болгария, получившая земли от Черного моря до Албании и от Дуная до Эгейского моря. Согласно мирному договору Румыния получала независимость, но вот сами румыны, несмотря на их достойный вклад в войну, не были приглашены в Сан-Стефано под предлогом, что их государство по-прежнему не являлось субъектом международного права. Оно и понятно – Россия без участия румын непосредственно с Турцией договорилась о возвращении ей южной Бессарабии.

Россия отдавала себе отчет в том, что серьезно обижает союзников, и дала за юг Бессарабии щедрую компенсацию – отобранные у Турции Добруджу и дельту Дуная, земли более обширные, чем отбираемые у румын уезды, к тому дававшие новой независимой стране хороший выход к морю. От такого приобретения румыны отказываться не стали, но относительно южной Бессарабии категорически заявили, что это тоже их земля. В считанные дни бывшие союзники стали врагами.

Решение о конфронтации с Россией было для Румынии не простым. Российские войска стояли на значительной части территории страны. Император Александр II пригрозил в случае непризнания условий мира в Сан-Стефано разоружить румынскую армию. На это князь Кароль ответил, что «разгромить румынскую армию вам может быть и удастся, но у Плевны вы видели, как она сражалась, и могли убедиться, что просто разоружить ее не получится». В марте 1878 г. русские заняли Бухарест, а румыны приготовилась сражаться, заняв позиции на западе страны - в Олтении.

Князь и правительство, конечно, сильно рисковали, но знали, на что идут. Кризис в отношениях России и Румынии, наряду с другими конфликтами, возникшими при переделе Балкан, стал поводом для того, чтобы к английскому давлению на Россию присоединились другие боявшиеся ее усиления европейские страны – Германия и Австро-Венгрия. В апреле 1878 г. Австро-Венгрия предложила посредничество при решении румыно-русских противоречий, а в июне – июле состоялся Берлинский конгресс. В проигравших оказалась, прежде всего, Болгария, лишившаяся большей части первоначально отходивших ей территорий, а, следовательно, и рассчитывавшая на особые отношения с новым государством Россия. А больше всего выиграла Турция, получившая назад широкую полосу балканских земель, простиравшуюся до Адриатики. Румыния избавилась от угрозы войны с Россией и была дополнительно поощрена европейцами, которые отдали ей кусок земли на юге Добруджи с городом Мангалия, ранее предназначавшейся Болгарии. Но в целом берлинские решения оказали на Румынию угнетающее воздействие.

Казалось бы, и так уже завоеванная независимость признавалась только при условии выполнения двух неприятных требований. Первое из них нетрудно было предугадать. Отбирать у России, и без того лишенной значительной части плодов своих побед, еще и юг Бессарабии никто не собирался. Так что у Румынии потребовали отдать России эти земли. Ни делая никаких заявлений, румыны вывели войска и администрацию из южной Бессарабии под аккомпанемент яростной антирусской пропаганды внутри страны.

Другое условие признания независимости стало неприятным сюрпризом. Первым толчком к войне 1877 – 1878 гг. были нарушения Османской империей прав человека. Теперь, когда балканские христиане (правда, в результате берлинского пересмотра сан-стефанских решений далеко не все) больше не угнетались турками, еврейские общины ведущих европейских стран напомнили своим правительствам, что концепция прав человека должна иметь всеобщий характер. Так что не только Османская империя не имеет права пренебрегать правами христиан, но и новые христианские государства не могут отказать в равноправии иудеям. Поэтому страны, от которых Румыния меньше всего ожидала подвоха – Великобритания, Германия и Франция, - обусловили признание независимости отменой статьи конституции 1866 г., запрещавшей нехристианам получать румынское гражданство.

Доля евреев в населении Румынии в 1912 г. составляла 3,3%, а в городском населении Западной Молдавии – 32%. Это было много – из европейских стран немного больший процент еврейского населения имела только Австро-Венгрия. Влияния евреев в Румынии боялись, так что требование западных стран вызвало возмущение большей части румынского общества. Но спорить с ведущими европейскими странами было бы трудно, так что в 1879 г. румынский парламент внес в конституцию требуемую ими поправку. Только после этого процесс международного признания независимой Румынии завершился. Невиданное в румынской истории состояние свободы от вассальных обязательств перед кем бы то ни было, наконец, стало явью. Но великое достижение было омрачено волнами обиды и ненависти в отношении России и евреев. И это еще аукнется в грядущей истории независимой Румынии.

Новый статус страны требует отказа от прежнего титула князей, который история сделала символом зависимости и неполноценности валашского и молдавского государств. Византийско-православная символика в новой прозападной Румынии более не актуальна, так что выбор делается в пользу титула, соответствующего европейской традиции. В 1881 г. Румыния провозглашается королевством. Возможно вспомнив о железном венце древнегерманских лангобардских королей, Кароль приказывает короновать себя короной, отлитой из железа турецких пушек, захваченных под Плевной.

В 1885 г. провозглашенное при Кузе самоуправление румынской церкви признается Константинопольской патриархией.

Румыния не только освободилась от иностранной власти, но, получив Добруджу, еще и могла попробовать себя в роли колониальной империи. Хотя почти в любой румынской исторической книге можно прочитать, что эта область между нижним течением Дуная и Черным морем является исконной румынской землей, осмелюсь утверждать, что это не так. Возможно, Добруджа входила в ареал обитания дакийских племен, но связь между ними и современным румынским государством далеко не прямая. Черноморское побережье Добруджи в 7 – 6 веках до нашей эры было заселено греками, с 1 по 7 век область управлялась Римской империей, в последующие восемь веков было частью либо Болгарии, либо Византии, с конца 14 столетия сделалась османской провинцией. В промежутке между болгарским и османским господством во второй половине 14 века здесь в течение нескольких десятилетий существовало княжество, которым управлял Добротица. Утверждается, что он был румыном. Даже если это так, подобное обстоятельство мало что меняет – государство Добротицы просуществовало ничтожный срок по сравнению с веками правления византийцев, турок и болгар.

И та провинция, которую в 1878 г. отняли у турок, не являлась страной с румынским населением. В 1880 г. румыны составляли 28% жителей Добруджи. Помимо них там жили татары, болгары, турки и русские староверы. Правительство Румынии поначалу обращалось с Добруджей как с колонией – ее населению не было предоставлено избирательное право.

Русско-турецкие войны сделали Добруджу небезопасной, часть ее населения бежала во внутренние области Турции, другая – часть болгар и гагаузы – переселилась в Россию. Так что на момент присоединения к Румынии область была малонаселенной, и в результате активного притока переселенцев из Валахии и Молдавии (в 1880 – 1913 гг. численность румынского населения возросла почти в пять раз) в начале 20 века румыны составили больше половины жителей края.

В наше время румын в Добрудже более 90%. В их распоряжении несколько удобных морских портов, плодородные земли и неплохие курорты. Столица края Констанца производит несколько странное впечатление – даже в историческом центре сплошь румынская застройка конца 19 и 20 веков, да несколько раскопок римских развалин. Пятьсот лет турецкой истории города куда-то делись.

La belle epoque

С обретением независимости Румыния подходит к кульминации того запоздалого золотого века аристократии, который начался со времени правления Киселева. Удобные железнодорожные, речные и морские пути сообщения, а также внутренняя стабильность создавали благоприятные условия для зерновой торговли, доходами от которой больше ни с кем не надо было делиться. Пользуясь этим, румыны в меру возможностей создавали свою маленькую belle epoque в те же годы, которые французы назвали прекрасным временем Третьей республики. Прекрасная эпоха Румынии осталась в истории как время строительства красивых городов и сохранения жестокой нищеты крестьян, беззаботного прожигания жизни богатыми землевладельцами и подъема национальной культуры, бесконечных политических интриг и поиска путей дальнейшей модернизации страны, которая, несмотря на некоторый прогресс, оставалась бедной и уязвимой.

Добившись избавления Румынии от османского господства, неутомимый лидер либералов Ион Брэтиану провозгласил основной задачей нации экономическое развитие. Король показал полезный практический пример. В 1882 г. была построена маленькая электростанция и налажено электрическое освещение бухарестского дворца Кароля I, что было по тем временам фантастической новацией. Правительство Иона Брэтиану учреждает в 1880 г. Национальный банк Румынии, затем следуют законы о поощрении создания крупных предприятий, в 1886 г., по истечении срока действия торгового соглашения Австро-Венгрией, вводится протекционистский таможенный тариф.

Эта неблагоприятная для Габсбургов экономическая мера была компенсирована политическим сближением. В 1883 г. заключается союзный договор с Австро-Венгрией – Румыния примкнула к господствовавшему в Центральной Европе германо-австрийскому тандему. Союзнические отношения с Австро-Венгрией и Германией оставались основой внешней политики Румынии до Первой мировой войны.

Но ни после заключения, ни во время нескольких продлений договор так и не были представлен на ратификацию парламенту. Король Кароль отдавал себе отчет в непопулярности такой внешнеполитической ориентации. Причин тому было две – солидарность с трансильванскими румынами и, соответственно, нелюбовь к венграм, и любовь к враждебным Германии французам. Сотрудничество с венграми, австрийцами и немцами становилось приемлемым для националистов и франкофилов благодаря русскому фактору. Ставшая традицией со времен революций середины 19 века, подогретая конфликтом 1878 г., поддерживаемая и австрийскими союзниками и французскими друзьями неприязнь к России продолжала господствовать в румынском обществе на протяжении всего периода до начала Первой мировой войны. А православная солидарность в 19 веке уже не имела прежнего значения.

Что имело первостепенное значение, так это поиск средств для индустриализации Румынии. Их источником в чисто аграрной, не добывавшей в значительных размерах каких-либо природных ресурсов стране мог быть только вывоз сельскохозяйственной продукции. В случае Румынии речь шла о зерне, в большей степени о кукурузе, в меньшей о пшенице – они составляли 80 – 85% румынского экспорта. К концу 1880-х годов Румыния занимала четвертое место в мире по производству зерна на душу населения (552 кг.), уступая только США (около 1000 кг.), Дании и Канаде, с заметным отрывом опережая Россию (475 кг.).

Но это никак не означало, что румыны питались лучше, чем население импортировавших зерно Великобритании и Германии. И лелеявшее планы индустриализации государство, и жаждавшие роскошной жизни помещики форсировали экспорт. В 1860 – 1914 гг. вывоз зерна из Румынии вырос в 5 раз. В условиях жесткой конкуренции на мировом рынке страна мужественно боролась за свое место под солнцем и достигла определенных успехов – в 1861 г. на долю Румынии приходилось 6,2% европейского экспорта зерновых, в 1913 г. – 13%. Основой этих достижений было постоянное давление землевладельцев на крестьян. Последние, страдая от малоземелья, были вынуждены наниматься обрабатывать помещичьи земли. За право пользоваться его землей помещик брал с крестьян в первые годы после получения независимости одну пятую собранного ими урожая, ближе к началу 20 века – четверть.

Средств от процветавшей зерновой торговли хватало на многое. Во-первых, на расширение обслуживавшей внешние экономические связи инфрастуктуры. В последние два десятилетия 19 – первые годы 20 века были удобно обустроены пути румынского зерна к Черному морю: построены огромный железнодорожный мост через Дунай и новый порт в Констанце, завершены начавшиеся после Крымской войны работы по спрямлению и углублению основного рукава дельты Дуная (Сулинского гирла); и в Германию – открыты железные дороги через Предял и другие Карпатские перевалы.

Во-вторых, на строительство в невиданных ранее масштабах промышленных предприятий. В 1866 г. их в Румынии было 39, в 1901 г. – 625.

В-третьих, на обустройство столицы, портовых городов, в какой-то степени, нескольких старых земельных центров вроде Ясс или Крайовы, и других мест обитания элиты. В течение двух последних десятилетий 19 – первого десятилетия 20 века родился Бухарест-европейская столица, оттеснивший Бухарест-восточную провинцию на окраины города. Множество общественных (Национальный и Сберегательный банки, Дворец правосудия, национальная почта, центральный дом офицеров) и частных (дворцы Крецулеску, Кантакузино и другие) зданий строились в подражание различным французским образцам в стилях классицизма, барокко и ренессанса. Самым знаменитым сооружением тех лет стал созданный в 1886 – 1888 гг. Румынский Атеней – концертный зал, выстроенный в строгих формах классицизма и отделанный с барочной пышностью, до наших дней являющийся одним из символов Румынии. А вот пользовавшегося огромной популярностью в Европе модерна румынские архитекторы и дизайнеры почти не заметили.

Румыны стали разносить по миру идею, что главный город их страны следует называть маленьким Парижем. Конечно, сравнение уровней развития большого и маленького Парижей могло вызвать лишь усмешку, но по части освоения искусства joi de vivre бухарестцы, возможно, не отставали от парижан. Севернее центра Бухареста, вдоль уже упоминавшегося шоссе Киселева, был создан новый город из дворцов и вилл. Румынская столица приобрела славу города роскошных ресторанов и многочисленных проституток. Самым популярным румынским развлечением стали расцветшие на горных и морских курортах казино – азартные игры, вероятно, были подсознательным символом жестокости и непостоянства румынской судьбы.

Вряд ли чем-нибудь, кроме разного отношения к труду, может быть объяснено то обстоятельство, что если венгерские и немецкие землевладельцы Трансильвании в основном продолжают сами руководить своими хозяйствами, в Румынии широчайшее распространение получает арендаторство. Большинство румынских бояр устремлялось искать развлечений в столицу или за границу, сдавая поместья арендаторам и создавая таким образом дополнительное звено посредников, энергично участвовавшее в угнетении крестьян. В арендаторы чаще всего пробивались евреи. А это обстоятельство доводило национальную и религиозную ненависть в Румынии до белого каления.

Стремление либералов твердой рукой направить румынскую экономику в сторону скорейшего прогресса, но вместе с тем ограничить влияние иностранного капитала в Румынии, вели к усилению государственного регулирования. А это означало дальнейший рост и без того многочисленной бюрократии и расширение масштабов коррупции. Владельцы созданных под покровительством правительства Иона Брэтиану крупных предприятий прикармливали своих покровителей в министерствах, за что те создавали им благоприятные условия для подавления конкурентов.

В конце концов, такое положение привело к кризису – в 1888 г. вспыхнули волнения ремесленников и крестьян, разоряемых конкуренцией крупных предприятий. В этот момент румынская политическая система показала свою силу. Хотя настоящей демократии в стране не существовало, принцип разделения властей сработал безукоризненно. Как бы ни был влиятелен окруженный верными соратниками по партии и прикормленной промышленной олигархией Ион Брэтиану, как только он перестал хорошо справляться со своими обязанностями, король отправил его в отставку. Великий герой румынской политики, начавший секретарем в революционном правительстве 1848 г., видимо не выдержал вынужденного безделья и умер в 1891 г. До 1895 г. бразды правления перешли к консерваторам, на протяжении большей части этого срока кабинет возглавлял уже знакомый нам Ласкар Катарджиу.

Хотя либералы и оставили неплохое наследие – их двенадцатилетнее правление прошло под знаком ускорения экономического роста - ставившиеся стратегические задачи были выполнены лишь в очень незначительной степени. Создаваемые в стране предприятия относились в основном к пищевой, в меньшей степени к деревообрабатывающей промышленности (именно тогда в Румынии было создано масштабное производство мебели). Ресурсов, достаточных для создания тяжелой промышленности и освоения передовых технологий, правительство мобилизовать не смогло. До начала 20 века большая часть средств, полученных от зернового экспорта, уходила не на приобретение машин и оборудования, а на закупку потребительских товаров. Приток иностранных инвестиций в румынскую экономику тормозился введенными либеральным правительством ограничительными мерами.

Вернувшиеся к власти консерваторы знакомы нам как партия, отчаянно сопротивлявшаяся земельной реформе князя Кузы. Но они были людьми с европейским образованием и действовали в относительно открытом и демократическом обществе, так что многому смогли научиться. Возможно, наиболее привлекательной чертой консерваторов стала тесная связь их идеологии с национальной культурой. Со времени правления Кузы, когда подражание французским образцам из новаторства превратилось в общий для всей элиты стандарт, румынская культура начала поворачиваться к национальным ценностям.

Знакомое нам по первой половине 19 века увлечение румынских бояр созданием политических памфлетов переросло в серьезную литературную тр

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности