Турецкая экспансия в румынские земли

Молдавия при Штефане Великом

Молдавия после смерти Александра Доброго пережила период смуты, ослабившей ее. В 1456 г. она даже стала вассалом Турции. Однако ресурсы этой страны были еще далеко не исчерпаны, и тот правитель, которому удалось их задействовать, стал самой яркой личностью героической эпохи румынской истории. Штефан, позже названный Великим, захватил власть в Молдавии как раз на следующий год после признания турецкого сюзеренитета, в 1457 г. Современная Молдавская республика сочла его единственной исторической личностью достойной того, чтобы красоваться на ее банкнотах. Некоторые его достижения и в самом деле уникальны для всей румынской истории.

Если сравнивать Штефана с Яношем Хуньяди, то первому во многих отношениях было проще – молдавскому князю, правившему государством с византийской политической культурой, не надо было согласовывать свои решения с сословными собраниями. Но, с другой стороны, Венгрия была куда более сильным государством, чем средних размеров полудикая Молдавия. И, тем не менее, под руководством умного и волевого правителя это государство стало на некоторое время по-настоящему сильным.

Самым уникальным для румынской истории достижением Штефана Великого было то, что многочисленные войны времен его царствования Молдавия вела не на правах вассала или младшего партнера какой-либо крупной державы, как это чаще всего бывало в румынской истории и до того и после. Сражаться приходилось чаще всего в одиночку, но и в коалициях молдаване были равноправными партнерами европейских стран. И такого статуса Молдавия тех времен вполне заслуживала, поскольку ее войска сумели одержать победы над силами всех трех крупных государств, с которыми она соседствовала.

Первым крупным противником Штефана стал никто иной, как Матьяш Корвин. Его армия вторглась в Молдавию в 1467 г. с целью заставить молдаван отказаться от недавно захваченного ими дунайского порта Килия (который ранее некоторое время управлялся венграми) и потерпела поражение в сражении у местечка Байя. А ведь у Матьяша была отнюдь не слабая армия, она это доказала несколькими успешными сражениями с турками.

Поведение ряда крупных аристократов во время войны с Венгрией навело Штефана на мысль об их измене, и после одержанной победы он казнил возможно до 60 человек. Как правило, в румынской истории такое, и даже не столь жестокое поведение князя заканчивалось заговором бояр, призывавших иностранные войска, которые свергали слишком авторитарного монарха. Но в данном случае власть Штефана только укрепилась. Князь почувствовал себя настолько уверенным в своих силах и, надо полагать, в потенциале страны, которую он возглавлял, что решился бросить вызов самой Османской империи. События последующих драматичных лет показали высочайшую боеспособность молдавской армии, наличие у страны значительных ресурсов, сплоченность общества и его готовность бороться.

В 1474 г. Штефан вторгся в Валахию, сверг правившего ей османского протеже Раду Красивого и из государства зависимого от турок превратил ее в вассала родственной Молдавии. Это стало началом жестокой и изнурительной одиннадцатилетней войны княжества с Османской империей. Уже осенью того же года турецкая армия вторглась в Молдавию. Последняя была малонаселенной страной, и в то время как Хуньяди вышел против турок под Белградом уступая им в численности в два раза, Штефан с 40 000 воинов противостоял 120 000-й армии турок и валахов, которые к тому времени успели снова перейти на сторону империи. Тем не менее, 10 января 1475 г. османская армия была разбита в центре Молдавии недалеко от города Васлуй. Это был решительный и однозначный военный успех, пожалуй, самый славный момент всей эпохи румынского подъема, последовавшего за созданием собственных государств.

Следующее испытание было особенно тяжелым. В три раза молдавскую армию превосходила только одна из военных группировок империи. В 1476 г. в Молдавию вошли основные силы султана Мехмеда Завоевателя – 150 000 турок и 12 000 валахов. В восточные области Молдавии вторглись татары, и часть молдавской армии была послана против них, так что основным силам вторжения молдавский князь противостоял с 20 000 воинов. На этот раз Штефан отступил, беспощадно опустошая собственную страну, чтобы лишить турок источников снабжения. Население Молдавии было вынуждено вспомнить суровый опыт своих предков и бежать от захватчиков в горы и леса. Самым же удивительным было то, что это вторжение не положило конец молдавской независимости. После отступления Штефан Великий все же вступил в бой. В ожесточенном сражении у Рэзбоень молдавские силы потерпели поражение, но не были разбиты окончательно. Затем султан осадил столицу страны Сучаву, крепость Нямц и ряд других опорных пунктов. Молдаване продолжали отчаянно сопротивляться за стенами своих городов, в горах и лесах. Наконец сыграл роль и заключенный Штефаном союз с Венгрией. Известия о приближении к молдавской границе армии короля Матьяша испугали измотанных боями и голодом турок. Они повернули назад и покинули опустошенную страну, так и не сломив ее сопротивления.

Молдавия стала известна всей Европе (чего опять не случалось не до не после того) – под впечатлением ее успехов сложилась антитурецкая коалиция в составе Молдавии, Валахии, Венгрии и Венеции. Правда, воспоминания о Никополе, Варне и Косово помешали ее участникам предпринять решительное наступление, союз постепенно распался. В 1484 г. армия нового султана Баязида вторглась в южную часть Молдавского княжества и овладела городами Килия и Четатя Алба (нынешний Белгород Днестровский в устье Днестра), отрезав Молдавию от устья Дуная и Черного моря и лишив ее значительных доходов от международной торговли. Попытки Штефана контратаковать были безуспешными, но и султан воздержался от рискованного похода вглубь Молдавии. Когда таким образом обозначилось равновесие сил, стороны заключили в 1485 г. мир.

Под конец своего правления Штефан расквитался с третьим сильным соседом Молдавии – Польшей – за то, что та не сдержала обещания помочь Молдавии отвоевать Четатя Алба и Килию. Он победил ее в войне 1497 – 1499 гг., при этом даже отобрав часть польской территории. Штефан Великий умер в 1504 г., оставив Молдавию сильным и уважаемым государством.

Ресурсов страны хватило не только на отчаянные военные усилия, но и на масштабное строительство. От времен Штефана в Молдавии сохранилось уже много памятников. Это и крепости, необходимые для ведения войн, и менее практичные объекты – монастыри Воронец, Нямц, Путна и другие, многие из которых до сих пор являются важнейшими в Румынии и восхищают нас своей красотой. Правда, сколько-нибудь значительных городов в стране по-прежнему не было, а крепости и монастыри все равно были беднее трансильванских памятников той же эпохи. Молдавия оставалась полуварварской страной, но это и являлось ее преимуществом. В ней жило много независимых и сильных людей, выросших в трудные, но многообещающие времена освоения новых земель и становления нового государства. Многочисленные свободные крестьяне, мелкие дворяне, недавно получившие свои земли и титулы и еще не развращенные привилегиями, составили храбрую и сплоченную армию.

Молдаване времен Штефана Великого явили пример той силы, бодрости и энергии, благодаря которой многие варварские народы, только что встающие на путь цивилизации – от греков времен Ахилла до монголов времен Чингисхана – творили дела, до сих пор восхищающие или ужасающие нас. Достижения румын оказались скромнее. Их героическая эпоха прошла на фоне очередного неодолимого нашествия на их земли, но в отличие от многих более давних захватчиков, турки столкнулись с сопротивлением молдаван. В более благоприятной обстановке этот энергичный и обладавший некоторыми ресурсами народ может и создал бы собственную великую державу. Но, живя на ужасном геополитическом перекрестке, он смог лишь выиграть для себя несколько дополнительных десятилетий независимости.

Впрочем, и независимость была относительной. Маневрируя между соседями, Штефан приносил клятву вассала и венгерскому и польскому королям. На самом деле это были равноправные союзы, но все же этот смелый и энергичный князь не посмел порвать с политической традицией, согласно которой Молдавия должна была оставаться на положении младшей сестры своих соседей. С 1492 по 1498 г. Штефан, дабы обезопасить свой тыл на время войны с поляками, платил небольшую дань Османской империи. Но главной его неудачей было не это, а отношения с другим румынским государством – Валахией.

Повесть об отношениях Молдавии с южной соседкой, хоть и вплетенную в историю других войн Штефана, лучше вынести в отдельный сюжет, настолько она показательна. Война Штефана с Турцией начинается с того, что в 1474 г. он вторгается в Валахию и сажает на ее престол Басараба Лайотэ. Но уже в 1475 г. тот участвует в турецком походе на Молдавию. В промежутке между двумя турецкими походами на его страну Штефан успевает вторгнуться в Валахию и вернуть на ее престол Влада Цепеша (см. следующую главу), но уже через месяц турки снова ставят у власти Басараба. В конце 1477 г. молдавская армия вновь вступает в Валахию. Басараба Лайотэ сменяет новый молдавский ставленник Басараб Цепелуш. Но уже в 1478 г. Цепелуш переходит на сторону турок и безропотно участвует в их походе против Венгрии.

Штефан неумолим. В 1481 – 1482 гг. он ведет новую войну против Валахии и сажает не ее престол Влада Кэлугэрула. Конечный результат до смешного предсказуем – в 1484 г. этот четвертый молдавский ставленник ведет свою армию на помощь турецкому султану, атакующему Четатя Алба и Килию! Молдавский герой, наконец, оставляет валахов в покое. Влад до своей смерти в 1495 г. и его преемник Раду спокойно царствуют в качестве турецких вассалов. Ни общность крови и веры, ни насилие – а победоносные молдавские армии опустошали Валахию не менее свирепо, чем турки или венгры – не могли заставить валахов пойти на разрыв с Османской империей. Проснувшийся инстинкт выживания диктовал им теперь покорность новым неодолимым завоевателям. Для Валахии героическая эпоха завершилась, подходила она к концу и в других румынских землях.

Самый известный румын

Вернемся немного назад, чтобы рассмотреть события валашской истории, предшествовавшие безрезультатным попыткам Штефана Великого вырвать Валахию из под турецкой власти. Судьба южного румынского государства получилась менее славной, чем история северного соседа, зато более показательной, дающей представление о румынском будущем на много лет вперед, а заодно и о румынском опыте выживания на границах империй в те предыдущие века, о которых мы можем только строить предположения.

Правда у валашского 15 века есть и одна дополнительная интрига – помня пусть о непродолжительных, но вдохновляющих временах подъема, валахи пытались сопротивляться неодолимой румынской судьбе. Только в отличие от Молдавии у Валахии изначально было гораздо меньше возможностей для успешного самоутверждения, и в этой драматичной ситуации на румынской исторической сцене появляется один из самых противоречивых ее персонажей, в конечном счете, оказавшийся самым известным в мире румыном – князь Влад Цепеш, он же Дракула.

С момента признания Мирчей Старым вассальной зависимости от султана и до 1436 г. Валахия, хотя и находилась между Турцией и Венгрией, уже приучилась считать первую более опасной, и не предпринимала серьезных попыток оспорить верховную власть османских султанов. Однако, захвативший княжеский престол в 1436 г. Влад Дракул (отец Дракулы) имел намерение расширить возможности своего государства, маневрируя между Турцией и Венгрией.

Его полная самых невероятных поворотов политическая карьера началась в 1430 году, когда он уехал в Венгрию, где получил благосклонный прием у короля Сигизмунда. Расположение правителя Венгрии выразилось в принятии Влада в учрежденный венгерским королем рыцарский «Орден Дракона», по причине названия которого валашские подданные стали называть его похожим на слово «дракон» прозвищем «дракул», то есть черт. Поскольку черти обычно являются отрицательными персонажами, валахам видимо не очень понравилось сумбурное правление Влада, в неудачах которого все же больше был виноват не он сам, а неодолимые внешние обстоятельства.

В 1436 г. Влад Дракул с помощью венгров захватывает власть в Валахии и спешит расторгнуть заключенный его предшественником договор с султаном. Но он оказался не в силах отразить предпринятую в ноябре того же года карательную экспедицию турок. Помощь венгров оказалась под большим вопросом, после того как умер король Сигизмунд, а Трансильванию потрясло крестьянское восстание 1437 – 1438 гг. Дракул едет к султану, признает зависимость Валахии от Турции, но не отказывается и от вассальных обязательств перед Венгерским королем. Таким образом, попытки расширить независимость государства привели к парадоксальной, но не единожды встречающейся в румынской истории, ситуации двойной зависимости. Страх перед жестокими и всемогущими турками был сильнее вассальной клятвы, и в 1438 г. валашские отряды приняли участие в турецком набеге на Трансильванию.

В последующие годы Янош Хуньяди наносит все более сильные удары по туркам, борьба Венгрии и Османской империи становится все беспощаднее, а судьба корчащегося между молотом и наковальней Влада Дракула все трагичнее. Когда султан, подозревая валашского князя в измене, вызвал его в 1442 г. в свою столицу Адрианополь, тот покорно отправился в путь. За что и поплатился. По прибытии он был арестован и отпущен через несколько месяцев, только после того, как отдал в заложники двух младших сыновей – Дракулу (что означает младший черт, чертик) и Раду Красивого. Но это было не самое страшное несчастье. Пока Дракул сидел в турецком плену Янош Хуньяди разбил турок вначале в Трансильвании, потом и южнее Карпат, так что к концу 1442 г. венгры оказываются хозяевами Валахии. И Янош припоминает Владу измену венгерской короне – оставленного управлять страной старшего княжеского сына Мирчу арестовывают и отрубают ему голову.

Теперь турки решают, что им надо использовать Влада Дракула в своих интересах. В начале 1443 г. он возвращается на валашский престол в обозе турецкой армии. История задает несчастному Дракулу все новые вопросы, угадать правильный ответ, на которые он не может. Победы Яноша Хуньяди указывают на то, что Венгрия все-таки сильнее, а прибытие во второй половине 1444 г. армии европейских крестоносцев представляется неопровержимым доказательством необходимости перехода на сторону христиан. Дракул присоединяется к походу европейской армии, который завершился ее жестоким разгромом около Варны. В 1445 г. Влад еще продолжает воевать против турок, содействуя походу на Дунай бургундского флота. Но и эта операция завершается поражением. Валашский князь бросается исправлять совершенную ошибку и вновь перебегает к туркам. В ответ Янош Хуньяди в 1447 г. решает, что пора избавиться от ненадежного союзника, вторгается и Валахию, без особых усилий берет ее князя в плен и приказывает отрубить ему голову.

Это сумбурное бестолковое правление и несчастная судьба потом с разными вариациями были повторены множеством правителей Валахии и Молдавии. Однако в то время валахи еще не были готовы вновь примириться со своей участью. Последовала отчаянная, безумная попытка противостоять враждебным обстоятельствам, автором которой стал Влад Дракула.

Несчастливая судьба отца, с малых лет разделенная и сыном, родившимся в Трансильвании, а в молодости пять лет бывшим заложником в Турции, наверняка произвела на будущего князя и прообраза персонажей фильмов ужасов глубочайшее впечатление.

Началось все опять же с необходимости перебегать от одного правителя к другому в поисках более сильных покровителей. После казни Влада-старшего султан сделал Влада Дракулу турецким претендентом на валашский престол. В октябре 1447 г. он при турецкой поддержке примерно на месяц становится князям, но его быстро свергает венгерский ставленник Владислав. Пребывание на валашском престоле оказалось все же небесполезным – оно стало способом бегства из турецкого плена. Дракула не стал обижаться на венгров за свержение с престола, а направился в их королевство, где Янош Хуньяди приютил его, обзаведясь запасным претендентом на валашский престол. Дракуле вряд ли было приятно иметь дело с человеком, по приказу которого был убиты его отец и старший брат, но снова, как и в турецком плену, приходилось терпеть. Его правление показало, как много гнева и обиды накопилось в его душе за эти годы.

В 1456 г. венгры и в самом деле утратили доверие к Владиславу и сделали Влада валашским князем. С этого момента начинается основное правление Дракулы и дела, сделавшие его самым знаменитым в мире румыном. Исходя из того, насколько эти деяния впечатлили его современников, живших в эпоху, когда пытки и жестокие казни были вполне обычным явлением, логично предположить, что Влад от природы был наделен садистскими наклонностями. Но здесь нам трудно что-либо утверждать или опровергать. По примерно той же причине оставим в стороне вопрос о том, любил ли валашский князь попить крови своих подданных (в буквальном смысле слова, потому что в переносном точно любил). Займемся политическими соображениями, определившими характер его недолгого (1457 – 1462 гг.), но надолго запомнившегося правления.

Дракула наверняка пришел к власти с мыслью о том, что он ни в коем случае не должен повторить жалкую и печальную участь отца. Для этого нужно стать сильным правителем сильной страны. Бывшая в силу множества обстоятельств слабее своих соседей Валахия могла стать сильной только при условии неограниченной власти монарха, железной дисциплины и готовности к самопожертвованию среди подданных.

Надо полагать, Дракула отдавал себе отчет, что его подданные, веками привыкшие выживать, а не бороться, и к тому же сравнительно недавно обзаведшиеся собственным государством, не очень склонны к подобным добродетелям. Тем не менее, он думал, что способен в кратчайшие сроки перевоспитать валахов, приучив их к безусловной покорности посредством безудержного террора. Идеологическим обоснованием была пришедшая вместе с православной верой византийская концепция неограниченной власти монарха, а вдохновляющим практическим примером – история Османской империи, превратившейся из небольшой военно-религиозной общины в громадное государство с помощью железной дисциплины и запредельной жестокости.

Чтобы пресечь возможность смут и переворотов с привлечением иностранных войск, Влад устроил кампанию массового террора против бояр. Приводится цифра в 20 000 человек, но она является явным преувеличением, поскольку в то время во всей Валахии не могло быть столько арстократов. Но такие сведения говорят о том, что погибла значительная часть дворянства, и речь явно шла не о подавлении заговора, а о превентивной чистке страны от потенциально неблагонадежных элементов.

Просто страх смерти представлялся правителю слишком слабым аргументом для приведения подданных к покорности, нужен был страх мучительной смерти. Имевшие неправильное социальное происхождение люди умирали от самого жестокого из придуманных человечеством способов казни – насаживания на кол. Второе прозвище Дракулы - Цепеш – произошло от румынского слова teapa, обозначающего кол. Похоже, что эта самая жестокая из казней стала при Владе Цепеше единственным наказанием на все случаи жизни. Воры и разбойники были устрашены жестокостью властей, так что уровень преступности резко снизился.

Влад Цепеш явно не хотел останавливаться на этих достижениях – в его воображении возникало идеальное общество, которое могло бы доставить государю много сильных и надежных воинов и прокормить их, не будучи обремененным необходимостью содержать бесполезных людей. Отсюда возникла, возможно, самая экстравагантная из его жестокостей. Цепеш приказал собрать со всей страны бродяг, нищих и больных и в изобилии дал им выпивку и закуску с тем, чтобы эти несчастные хоть один раз в жизни могли ни в чем себе не отказывать. А в том, что этот обед будет для его гостей последним, князь не сомневался. Двери дома, где валашские бомжи наслаждались щедростью своего правителя, были заперты, затем его подожгли. Все погибли. Правда страну вскоре ждали новые жестокие испытания, выбивающие людей из колеи их обычной жизни и превращающие в нищих, так что эффект от того пира вряд ли был долговременным.

Как и всех мечтающих о тоталитарной власти правителей, Влада Цепеша беспокоило вмешательство иностранцев в экономику его страны. Отсюда начался его первый конфликт с заграницей, имевший для валашского тирана очень долговременные последствия. Чтобы покончить с положением, при котором большую часть торговли в Валахии держали в своих руках саксонские купцы из Брашова и Сибиу, он запретил им торговать во внутренних областях своего государства. Нарушители были в большом количестве посажены на колья. Для придания своей воли еще большей убедительности, валашский князь предпринял набег на саксонские земли, уничтожая все живое на своем пути уже знакомыми нам способами – посажением на кол и сожжением заживо.

Известно много случаев, когда подобные Дракуле тираны, нагнав дикого страха на своих подданных, правили странами, которые угораздило попасть под их власть, долгие десятилетия. Не исключено, что при иных обстоятельствах такая судьба могла постичь и Валахию. Но румынский геополитический кошмар спас княжество от слишком долгой тирании.

Неизбежную войну с турками Влад Цепеш начал смело, энергично и как всегда чудовищно жестоко. Его армия внезапным ударом овладела крепостью Джурджу и взяла в плен турецкий гарнизон. По этому случаю около валашской столицы Тырговиште был поставлен лес кольев с насаженными на них тысячами турецких воинов, занимавший в длину 3 километра. Как мы уже знаем из истории с бомжами, валашский правитель был не лишен чувства юмора, поэтому командующему гарнизоном был выделен по разным версиям то ли самый высокий, то ли даже позолоченный кол. Скорее всего, то был звездный час в жизни этого человека, в последующие века ставшего источником вдохновения для стольких писателей и режиссеров.

Дальше все было хуже. В 1462 г. султан повел на Валахию свои основные силы. Дракула приказал опустошить страну и спрятать население в горы и леса. Сам он мужественно сражался во главе своей армии, но ничего не мог поделать. Армия султана заняла опустевшую столицу, около которой увидела лес кольев с висящими на них скелетами солдат из гарнизона Джурджу. Султан, все тот же Мехмед Завоеватель, покоритель Византии, противник Яноша Хуньяди и Штефана Великого, сказал, что человек сделавший такое, достоин уважения. Оно и понятно - Цепеш старательно перенимал у турок науку создания прочного государства. Только учителя оказались слишком строгими. Султан с основной армией вынужден был покинуть опустошенную страну, но оставил валахам в качестве князя брата Влада – Раду Красивого, власть которого была признана без особых проблем.

Дракула с остатками армии перешел Карпаты и оказался на землях саксов, с которыми он недавно столь жестоко обошелся. Здесь он попросил помощи у венгерского короля Матьяша. Последний через несколько месяцев подошел со своей армией и вроде вначале обращался с Цепешем как с союзником, но затем произошло неожиданное. Бывший правитель Валахии был арестован и отправлен в венгерскую столицу Буду. До сих пор остается до конца не понятным, почему венгерский король так поступил. Скорее всего, он не решился ввязываться в масштабную войну с таким сильным противником, как Османская империя. Хотя кто знает, может быть, услышав рассказы о зверской тирании Цепеша, просвещенный правитель парламентской монархии не захотел восстанавливать на престоле такого князя.

Так оказались напрасными жертвы, принесенные валахами в годы правления Влада Цепеша. В последующие годы валахи героически боролись с попытками Штефана Великого вовлечь их в антитурецкую борьбу, после каждого молдавского вторжения упорно возвращаясь под власть более сильного покровителя.

Лучшим подтверждением новых настроений, которым предстояло господствовать в валашском обществе до конца 16 века, стала история краткого возвращения Влада Цепеша к власти. После 12 лет пребывания в плену он был отпущен венгерским королем, а в ноябре 1476 г. при поддержке Штефана Великого вновь стал князем Валахии. Ответом на свержение покорного Османской империи правителя Басараба Лайоты стала турецкая карательная экспедиция. Характерно, что она последовала уже в следующем месяце после смены власти - большие силы за это время турки наверняка не успели собрать. Тем не менее, никто в Валахии не стал сражаться за Дракулу. Он погиб в самом начале войны, скорее всего от рук своих же подданных, которые к тому же поспешили отправить отрубленную голову борца за независимую Валахию в Константинополь.

Похоже, безумная жестокость собственного правителя склонила валахов к мысли, что лучше привычное подчинение очередным завоевателям, чем независимость такой ценой. Такие размышления основывались на более старых пластах исторической памяти румын, накопленных за тысячелетие выживания бок о бок с сильными захватчиками – давняя традиция наверняка была сильнее, чем кратковременный опыт первоначальных успехов румынских государств. Позднее, когда попытки молдаван отбросить османов выдохлись, и несчастная Валахия обрела покой, князья Раду Великий (1495 – 1508 гг.) и Нягое Басараб (1512 – 1521 гг.) проявили исключительное рвение в делах веры, видимо, стремясь замолить грехи прошлого и обрести утешение от нищего и рабского настоящего.

Посмертно Влад Цепеш все-таки взял реванш – он стал героем легенды (но в данном случае не вампирической, а героической). Стремление народа, живущего среди постоянных унижений и опасностей, обрести героя, который, взяв судьбу страны в свои сильные руки, быстро изменил бы ее к лучшему, нашло в Дракуле идеальный образ. Последовавшее в 16, 17, 18 веках бесконечное чередование одинаково бессильных и, по большей части, ленивых и жадных правителей постоянно подпитывало в народе вполне согласующиеся с византийской политической культурой мечты о пусть даже жестоком, но сильном и справедливом вожде. Призрак Дракулы продолжал жить в Румынии и еще показал свою силу в другие времена.

Отправился этот призрак и в путешествие по другим странам. Желая расквитаться за причиненные им бедствия, жители немецких городов Трансильвании отомстили умно, можно сказать чисто по-европейски. Они приложили большие усилия для того, чтобы прославить Дракулу по всей Европе как беспредельно жестокого правителя. Изобретение книгопечатания способствовало успеху этого начинания, и истории о Дракуле широко распространились по миру, постепенно теряя связь с реальными событиями в Валахии, пока не превратились в современные мистические страшилки про вампиров. Трудно сказать, хотели ли чего-либо подобного бюргеры Брашова и Сибиу – их обидчик обрел хоть и сомнительную, но громадную славу, сделавшись с их подачи самым известным в мире представителем румынского народа.

Иной отклик получили деяния Дракулы в России. Русская книга «Сказание о Дракуле-воеводе», хотя и была написана скорее всего на основе неприязненных в отношении Влада немецких материалов, оказалась выдержана в духе вышеописанной румынской авторитарной традиции. Автор восхвалял Дракулу за борьбу с захватчиками и любовь к справедливости, находя в этом оправдание самым чудовищным его жестокостям. Такие идеи пришлись ко двору в новой империи, выросшей в ходе жестокой борьбы с татарами и нуждавшейся в консолидации своей власти над еще помнившим древнюю свободу народом. Пример Дракулы вдохновил русского царя Ивана Грозного на безудержный террор с целью внушить подданным мысль о беспредельности власти монарха. Россия была куда сильнее Валахии, поэтому никакие внешние силы не смогли прервать процесс ужесточения деспотического режима. Мечта Дракулы воплотилась в жизнь в России.

Конец героической эпохи

На Балканах 16 век стал временем торжества беспощадной империи. Та беспомощность перед османами, которую мы видели на примере Влада Дракула, да и его сына тоже, стала к исходу первой половины этого столетия уделом не только Валахии, но и Молдавии, и Трансильвании.

После смерти Матьяша Корвина сдерживаемые им политические процессы в Венгрии получили быстрое развитие. Парламент избрал королем выходца из Польши Владислава, не имевшего опоры в стране и не мешавшего дворянскому собранию править по своему усмотрению. Наступил период наивысшего расцвета дворянских свобод, которые теперь не ограничивались никаким верховным авторитетом. Собрание свободного венгерского дворянства разработало конституцию, которая в случае ее принятия превратила бы Венгрию в республику. Но избирателями в этом свободном государстве предстояло быть только землевладельцам из благородного сословия, а они использовали свою свободу для того, чтобы лишить большинство населения страны последних остатков его свободы.

Выплаты и отработки крестьян быстро росли, их свобода передвижения уменьшалась. В 1514 г. крестьяне ответили восстанием. Предводителем мятежа, основные события которого разыгрались в долине Тисы, стал секей Дьердь Дожа, потребовавший сделать всех крестьян Венгрии такими же вольными землепашцами, как представители его нации-сословия. После разгрома восставших Дожу поджарили живьем, а его сподвижников заставили съесть тело предводителя (и, тем не менее, место ведущего персонажа фильмов ужасов венгерские палачи вежливо уступили румыну Дракуле). Спеша использовать произведенное этим обедом впечатление, парламент Венгрии объявил крестьян «вечно зависимыми». Им было запрещено переходить от одного помещика к другому, а также иметь оружие.

Лишив низшее сословие права участвовать в обороне страны, дворянство само все хуже справлялось с этой задачей. Через парламент проводились решения не только о закрепощении крестьян, но и о снижении налогов с помещичьих хозяйств. Соответственно сокращались расходы на оборону. Хорошо известно, что свободные народы труднее мобилизовать на войну, а когда единственным обладателем свободы является как раз сословие, ответственное за оборону, военные возможности государства ограничиваются особенно сильно. Это не значит, что такие дворянские республики были обречены на немедленное поражение. Они располагали постоянными наемными армиями, которые могли отбить нападение не очень многочисленного врага, они могли собрать сильную дворянскую конницу, если враг атаковал достаточно медленно для того, чтобы парламент успел собраться и принять решение о созыве ополчения. Польша, сумевшая довести проект олигархической республики до логического завершения, в течение двух веков отбивалась от многочисленных врагов более-менее успешно. Но венгерскому дворянству история не дала шанса спокойно пожить в созданном его руками либерально-крепостническом обществе.

Враг был многочисленным и атаковал быстро. К моменту восшествия на турецкий престол султана Сулеймана Великолепного (1520 – 1566 гг.) малоазиатские и балканские владения турок были дополнены богатыми и многолюдными ближневосточными странами – Сирией, Палестиной и Египтом. Теперь их потенциал намного превосходил возможности Венгрии. Султан Сулейман решил, что после успешных ближневосточных войн предыдущего правителя пора возобновить мусульманское наступление на Европу. В 1521 г. турки взяли Белград, который когда-то отстоял Янош Хуньяди. Другого политика, способного поднять на войну избалованное свободой дворянство, у Венгрии не было, и грозному предупреждению никто не внял. В 1526 г. Сулейман, беспрепятственно миновав ставший турецким Белград, повел свою армию на столицу Венгрии. Даже те силы, какие имелись в распоряжении венгров, не успели полностью собраться. 29 августа 1526 г. около Мохача уступавшая туркам по численности в 3 раза армия короля Лайоша II, который сменил Владислава на венгерском престоле в 1516 г., была уничтожена, и турки беспрепятственно вошли в Буду.

Сам король был убит, в Венгрии началась смута. Большая часть ее территории оказалась под контролем быстро попавшего в зависимость от турок трансильванского воеводы Яноша Запольяи, северные и западные области отошли к австрийским Габсбургам. Но и они вскоре были атакованы Османской империей – в 1529 г. армия султана осадила Вену. Казалось, что вслед за православными святынями Константинополя, католическим соборам Рима, Кельна и Парижа тоже предстоит сделаться мечетями.

Однако Европе была уготована другая судьба. Турки не смогли взять Вену, и ушли ни с чем. Австрийская столица осталась крайним пределом, которого они достигли в Европе. Но судьбу Венгрии это не меняло. В 1541 г. ее центральные области были превращены в провинцию Османской империи. На румын эти события наверняка произвели потрясающее впечатление. До того падение Константинополя стало веским доказательством неодолимости Турции, но при всем уважении, которое румыны испытывали к преемникам Римской империи, Византия уже давно была чем-то далеким, почти абстрактным. Венгрия же являлась основной великой державой, с которой румынам приходилось иметь дело в продолжение последних пяти веков, самым наглядным воплощением силы, богатства, более высокого уровня развития.

Конечно же, падение этой империи, которая возможно многим в румынских землях казалось незыблемой, стало сильнейшим аргументом в пользу прекращения попыток сопротивления турецким захватчикам, что вскоре привело к конкретным политическим последствиям. Впрочем, первая реакция Молдавии на падение Венгрии была выдержана совсем в другом духе.

В годы, последовавшие после смерти Штефана Великого, молдаване, по-видимому, переживали сомнения по поводу предназначения их страны. Трезвая оценка обстановки подсказывала, что Молдавия остается слабой и уязвимой, но успехи недавнего прошлого подталкивали к борьбе за создание великой державы. Если в относительно спокойные первые два с половиной десятилетия 16 века княжество могло избегать окончательного выбора между этими двумя точками зрения, то падение Венгрии поставило вопрос более остро.

Первоначальный выбор был сделан в пользу смелой, наступательной политики. На следующий год после разгрома венгров молдавским князем становится последний деятель румынской героической эпохи – побочный сын Штефана Великого Петру Рареш. Страшный разгром Венгрии турками в долгосрочной перспективе не сулил румынам ничего хорошего, но он создал и ситуацию, ранее немыслимую для румынских княжеств – впервые за их историю захват населенной преимущественно румынами, но управляемой венграми Трансильвании представился реальной задачей.

В 1529 г., то есть в то время когда турки направились через центральную Венгрию к Вене, молдаване заключили союз с трансильванским воеводой Яношем Запольяи, воевавшим на сто

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности