Румынские земли от смерти Атиллы до венгерского завоевания

В 530-х годах северная дорога народов наполнилась новыми пришельцами. Отправившись в путь с берегов Эльбы, на сцену европейской истории вышло последнее, и возможно самое свирепое из мигрирующих германских племен той эпохи – лангобарды. Точно также как у готов, вандалов и гуннов первой остановкой на пути к европейской славе (хотя и не столь громкой), разумеется, стала Дакия. На ее территории велась долгая и ожесточенная война между гепидами и лангобардами, но в течение нескольких десятилетий ни один из народов не мог получить в ней решающего преимущества.

Пока лангобарды воевали с гепидами на западе страны, на востоке начали появляться представители еще одного северного народа – славяне, а затем в придунайские степи нагрянуло сильное тюркское кочевое племя с востока – авары. В 560-х годах лангобарды заключили с ними союз против гепидов и совместными силами они не только разгромили их государство, но истребили и поработили народ так, что его имя с этого момента полностью исчезает из истории. Сила новой волны завоевателей и мигрантов оказалась огромной. Лангобарды – народ, впоследствии отобравший у римлян большую часть Италии – предпочли не связываться с ними, а ушли искать новую родину. Потомки даков и римлян, надо полагать, признали господство тюркских и славянских завоевателей, поспешив как всегда бросить лишнее имущество и уйти подальше в леса и горы.

Эти события открыли период важнейших перемен в судьбе нынешних румынских земель. Их значение, по крайней мере, не меньше чем важность римского завоевания и последующего ухода римлян. Другое дело, что по сравнению с подробным описанием завоевания и отрывочными сведениями об эвакуации, здесь царит мрак неизвестности. Наступившие потрясения стали серединой и кульминацией румынских темных веков. Лишь ничтожное количество коротких и смутных намеков в летописях, написанных в других местах и в другие времена, дает немного сведений. Основной источник, по которому можно судить о характере тех событий – их последствия. А этот источник как раз достаточно богат. Если 250-летнее пребывание германских племен на карпато-дунайских землях не оставило почти никаких следов в истории и культуре румын, то последствия завоеваний и миграций 6 и 7 веков отчетливо прослеживаются на протяжении еще многих столетий, в том числе и в историческую эпоху. Этот период стал вторым после римского времени, когда были заложены основополагающие черты нынешнего румынского народа.

Главными героями новых смутных времен были славяне. Стоило после многих веков нашествий истощиться запасу желавших переселиться к теплым морям германских племен, как освободившуюся от них северную дорогу заполнили новые варварские претенденты на приобщение к цивилизации. Славяне мигрировали постепенно, несколькими большими волнами. Если первые переселенцы прибыли в середине 6 века, судя по всему, в составе отдельных небольших племен, то затем произошло нашествие большой орды, в составе которой славяне шли в качестве подданных или, по крайней мере, младших партнеров в деле захвата новых земель. Появлению аваров в Дакии предшествовало завоевание ими славянских племен, после чего значительная часть славян последовала за кочевниками на юго-запад.

Русские, болгары, украинцы или сербы, изучающие румынскую историю, уходя от современной эпохи вглубь веков, могут испытывать ощущение, что они возвращаются в свои собственные страны. Чем в более раннее румынское средневековье мы заглядываем, тем больше славянского языка, культуры, обычаев, имен и названий мы там встречаем. Нашим взорам предстает длительный и сложный процесс деассимиляции романского народа от славянского влияния – его поздние стадии хорошо различимы в свете вернувшейся на румынскую землю письменной истории, но его начало теряется где-то в глубине темных веков. Сама длительность и постепенность романского возрождения дает представление об огромной силе славянского влияния, кульминация которого, судя по всему, приходится на 7 - 9 века.

Можно почти наверняка утверждать, что славянская миграция в Карпато-дунайские земли была масштабнее всех предыдущих и последующих. Славян, прошедших в 6 и 7 веках через румынские земли, оказалось достаточно, чтобы составить население, по меньшей мере, трех стран – Болгарии, Сербии и Черногории, занять значительные области Греции. В течение 6 века славянское население Дакии стремительно и постоянно росло, к 600 году оно, несомненно, было очень значительным, не исключено, что более многочисленным, чем романское. Никогда со времен римской эвакуации пришельцы не заселяли Дакию так плотно, не занимали столько земель, не проникали так далеко в укромные долины и леса. Никогда раньше романское население не общалось с новоприбывшим народом столь тесно и постоянно, перенимая его язык и обычаи, заключая смешанные браки. Ассимиляция шла полным ходом и, скорее всего, бывшая Дакия стала бы славянской страной, если бы не новые потрясения, последовавшие начиная с первых лет 7 века.

Точно так же, как готы и гунны, авары и славяне не рассматривали Карпато-дунайские земли в качестве конечного пункта своего пути. Их влекли плодородные земли и богатые города у теплых морей. Избрав равнину лежащую на север от Дуная своим плацдармом, это объединение двух народов обрушилось на балканские владения Римской империи. В течение нескольких десятилетий второй половины 6 века римская армия прилагала отчаянные усилия для удержания дунайской границы. Но, в конце концов, она не выдержала напряжения этой войны и в 602 г. в ответ на приказ императора Маврикия зимовать в негостеприимных придунайских степях подняла мятеж. Солдатская революция оказалась успешной и положила начало кризису, приведшему к гибели Римской империи.

Уже в том же 602 году последние остатки римской границы на Дунае были сметены аварами и славянами. Окружавший Дакию мир изменился. Если раньше ее романское население, хотя и было покинуто своим государством, жило в непосредственной близости от границы империи и продолжало ощущать ее влияние, то теперь пришла пора проститься с исторической родиной.

В 626 году Константинополь был осажден объединенными силами аваров и персов. Правда римлянам (а может быть по тем временам уже византийцам) удалось разбить обе армии у стен своей столицы и изгнать персов из восточных провинций, но их истощенное государство уже ничего не могло поделать с народом, нанесшим античному миру последний удар. Практически сразу по окончании большой войны с Персией на востоке появились только что принявшие ислам и создавшие единое государство арабы. Разбив на территории Палестины армию римского (византийского) императора они затем захватили провинции Ближнего Востока и Северной Африки – что-то около половины территории бывшей Римской империи. Немного раньше уже знакомые нам лангобарды завоевали север и центр Италии. Большая часть Балкан погрузилась в первобытное состояние, находясь под властью аваров или независимых славянских вождей. Империя отчаянно сопротивлялась, цепляясь за древние приморские города Греции и Малой Азии. Один из некогда покоренных римлянами народов – греки – теперь приспособил остатки римского государства для своих нужд. Перестроив экономическую, социальную и военную систему империи, они вернули ей некоторую часть прежнего могущества, но это было уже другое государство – Византия.

Потрясения 7 века обернулись глубокими изменениями в жизни всех балканских народов, но нигде эти перемены не были столь причудливыми и драматичными, как на дакийских землях. Когда дунайская граница была прорвана, большая часть ранее поселившихся севернее Дуная славян двинулась в бывшие римские владения. В течение последующих ста лет, возможно, еще были волны миграции с северо-востока, но теперь они беспрепятственно уходили далее на юг и запад. Там, найдя теплые плодородные края, добравшись до естественного предела морского побережья, натолкнувшись на непреодолимое сопротивление греков, они остановились и обрели новое отечество. В Дакии осталась лишь меньшая часть славян, но они, несомненно, по-прежнему составляли значительный процент населения страны. Не исключено, что даже после ухода основной волны мигрантов Дакия все равно могла бы стать славянской страной, если бы не еще одно важное обстоятельство.

Богатые и плодородные земли, лежащие на юг от нижнего течения Дуная – римские провинции Мезия, Фракия и Иллирия – находились под властью Рима с 1 по 7 века нашей эры. Это была богатая и имевшая большое стратегическое значение часть государства. Там жило многочисленное и, несомненно, глубоко романизированное население. Когда славянско-аварское нашествие смело римскую границу, многочисленные города и крепости на Дунае исчезли. Куда-то делась и значительная часть сельского населения, поскольку уже очень вскоре явное большинство в этих местах составили славяне. Было бы логично предположить, что жители Дунайской границы бежали вглубь империи, на юг. Но аварская армия в 602 году прорвала римскую границу около Сингидунума (нынешнего Белграда), а затем, надо полагать, повернула в направлении Константинополя, на восток. В этом случае, основные силы завоевателей подошли к дунайской границе с юга, то есть с тыла, и дорога вглубь империи оказалась отрезана.

О дальнейших событиях сохранилось письменное свидетельство – весьма неточное и туманное – но зато написанное в 7 веке, по свежим следам событий. Поэтому, не будем пренебрегать им. В «Житии Святого Дмитрия Солунского» написано следующее: «славяне и авары, опустошив почти всю Иллирию и всю Фракию до стен Константинополя, угнали все население оттуда за Дунай, в сторону Паннонии. Там аварский каган и поселил пленное население, которое, смешавшись с болгарами, аварами и другими язычниками, образовало затем большой и многочисленный народ». Конечно, слова насчет всего населения - явное преувеличение, но их наличие в повествовании указывает на то, что количество взятых в римских провинциях и угнанных за Дунай пленников сильно впечатлило самого автора или тех свидетелей событий, с чьи слов писалось изложение. Дикие авары и славяне не нуждались в большом количестве рабов. Поэтому каган просто отвел пленным на жительство какие-либо земли внутри своих владений. Вполне логично, что римляне устремились в те области, где уже были близкие им по языку и обычаям жители.

Существует также версия, согласно которой население дунайских провинций само бежало от надвигавшихся завоевателей на территорию нынешней Румынии. Здесь напрашиваются вопросы о том, могли ли беженцы по своей воле направиться на неприятельскую территорию, и возможно ли было такое, чтобы за Дунаем не нашлось никаких аварских и славянских сил, способных их перехватить. Но конкретных обстоятельств того времени мы все равно не знаем, так что не следует отвергать и такое предположение.

Скорее всего, было и то и другое - вначале прибыло некоторое количество беженцев, потом появились отправленные на поселение либо освободившиеся пленники. И для тех и для других уже обжившее свои лесные и горные убежища романское население было магнитом, привлекавшим их на эти земли. В любом случае, весьма значительная часть населения бывших балканских провинций переместилась либо была перемещена на земли нынешней Румынии. Хотя это были наверняка не все жители и вряд ли большая их часть, но, учитывая обширность и многолюдность земель, переживших за относительно короткий срок радикальную трансформацию состава своего населения, вновь прибывших было, скорее всего, больше или, по крайней мере, не намного меньше, чем оставшихся со времен римского правления. Произошла рокировка - основная масса славян с севера Балканского полуострова переместилась на юг и запад, а некая часть романского населения оказалась вытеснена на прежние места обитания славян. Что принесли Румынии эти перемены?

За 600 лет римского правления Южные Балканы достигли высокого уровня романизации, в том числе и по сравнению с Дакией за 160 лет ее пребывания под властью империи. Так что романский элемент, несомненно, укрепился, тем более в условиях оттока славян. Долгосрочные, проявившиеся только через века в виде деассимиляции романского населения, последствия этих событий и служат наиболее убедительным аргументом в пользу подлинности вышеописанного. Но, казалось бы, такой прилив свежей крови должен был поднять экономический и культурный уровень страны, вызвать рост политической активности ее населения. Ничего похожего не произошло. Это можно попытаться объяснить.

Новоприбывшее население было сильно потрепано историей. Если Дакия была оставлена римлянами в самом начале неблагополучного периода в жизни империи, то дунайские провинции успели увидеть много перемен к худшему. Деспотизм приобретал все более жестокие формы, но не спасал от нашествий варваров, значительная часть которых атаковала именно Балканы. Все, что раньше было сказано о неумении жителей римской Дакии жить в условиях свободы, относится к новоприбывшим в еще большей степени. Тяжелый, пессимистический исторический опыт оказался помножен на шок от насильственного переселения с плодородных равнин и из благоустроенных городов в дикие и скудные горы и леса. Вслед за коренными жителями бывшей римской Дакии новоприбывшие также пошли по пути возвращения от цивилизации к первобытному обществу (городов на юге Балкан было больше, так что, может быть, странное слово pamint вошло в румынский язык именно в 7 веке). Отражением того давнего ужаса, возможно, является также слово capcaun, в румынских сказках означающее «людоед, чудовище», и при этом похожее на титул знатных аваров - «капкан».

Хотя при вышеописанных обстоятельствах разгрома дунайской границы в число пленников или беженцев могло попасть некоторое количество представителей римской элиты, последствий этого не заметно. Все же их было, скорее всего, совсем мало - этот слой населения подвергался большему риску гибели на войне, а с другой стороны имел больше возможностей бежать в устоявшие под натиском захватчиков центры империи или уехать туда, выкупившись из плена. Так что народ был лишен претендентов на лидерство. К тому же он принес в тихие горные долины новый сильный заряд страха и пессимизма, которым его научила беспощадная история. И не принес умения устраивать свою жизнь самостоятельно, так как этому история его не научила.

Еще беженцы или пленники начала 7 века принесли с собой окончательное утверждение христианства. Сразу оговоримся - время и обстоятельства принятия предками румын новой веры покрыты мраком тайны. Исходным моментом является присутствие некоторого количества христиан в Дакии на момент ее оставления римскими войсками. В конце 3 века христианство в империи было широко распространенной и влиятельной сектой, но не государственной идеологией и не верой большинства. Так что можно уверенно говорить о том, что новая вера успела проникнуть в Дакию за годы римского правления, тем более что это подтверждается археологическими памятниками периода вскоре после ухода римлян. Но, скорее всего, его присутствие в отдаленной и лишенной старинных городов провинции было незначительным.

Перенесемся через тысячу лет к тому времени, когда возобновление письменной истории Румынии позволило точно определить положение христианства на тот момент. Страна была полностью христианской, причем придерживалась православного обряда.

Между этими двумя временными рубежами, века загадок и неопределенности, заполняемые отрывочными фактами и домыслами. Благодаря деятельности проповедника Ульфилы христианство широко распространилось среди готов к концу их господства в Дакии. После этого на несколько десятилетий Карпато-дунайские земли вернулись под власть язычников. Затем гепиды приняли христианство также незадолго до того, как их стала теснить новая волна завоевателей-язычников. О том, насколько новая религия проникла в среду подвластного принявшим крещение германским племенам населения, ничего толком не известно.

Точно сказать, каким богам поклонялось большинство населения Карпато-дунайских земель в 4, 5 и 6 веках, трудно. Не исключено, что христианство и стало религией большинства где-то к концу 4 века, когда сначала произошло крещение готов, а потом ужасы гуннского нашествия могли навеять мысль о близости обещанного проповедниками конца света. Но вполне возможно, что жители Дакии могли сохранять веру в языческих богов гораздо дольше, чем население, оставшееся в пределах империи. Ведь христианство здесь никто не навязывал. Юрисдикция насильственно уничтожавшего веру в олимпийских богов римского императора Феодосия Великого на Дакию уже не распространялась.

А вот о торжестве христианства в 7 веке можно говорить с большой долей уверенности. То, что беженцы и пленники с дунайской границы были христианами, сомнения не вызывает – вера в Спасителя господствовала в империи уже более двух столетий. Наряду с уже существовавшими в Дакии общинами новоприбывшие составили христианское большинство. Слова латинского происхождения, обозначающие основные термины христианской религии свидетельствуют о ее древнем, римском происхождении. Собственно само наличие в Румынии давней христианской традиции тоже служит подтверждением значительного притока населения из уже христианизированной Римской империи.

Дальше снова начинаются сплошные загадки. О том, какие именно формы получила христианская вера и церковная организация в Румынии в те древние времена опять же ничего не известно даже приблизительно. Хотя, с одной стороны, большая часть населения стала христианской, в то же самое время, после перехода власти на Балканах к языческим вождям, страна на долгие 250 лет – до крещения Болгарии – оказалась отрезана от основных церковных центров той эпохи. В Ирландии и западной части Британии в условиях изоляции от христианского мира развилась самобытная, непохожая ни на какие другие, церковь, которая лишь весьма не скоро интегрировалась в общеевропейскую католическую организацию. Судя по всему, жизнь в Румынии в те времена была беднее и опаснее, чем в Ирландии, и следов чего-либо похожего на удивительную культуру ирландских монастырей на отрогах Карпат не заметно. Тем не менее, логично предположить, что в ту эпоху в укромных карпатских убежищах существовало некое самостоятельное и самобытное христианское сообщество, сведения о котором, однако, безнадежно затерялись в глубине веков.

Но есть возможность назвать некоторые особенности, которые были присущи принятию христианства Румынией. Оно не было насильственным. В румынских лесах и долинах действовали не грозные повелители, а мирные проповедники. Здесь еще на несколько столетий продлились первые века христианства, когда оно не было государственной религией. Зато христианство могло найти широкий отклик в душах народа, которому приходилось много страдать, и нужно было искать утешения в воздаянии в загробной жизни или после грядущего конца света. Христианские заповеди были полезным обоснованием той бедной, тихой и скрытной жизни, которую вели многие поколения предков современных румын. Маловероятно, чтобы евангельский призыв подставить вторую щеку тому, кто нанес тебе пощечину, находил искренний отклик в душах императоров Константина и Феодосия, короля Хлодвига или князя Владимира, но для румын поведение примерно в таком духе стало способом выживания бок о бок с бесчисленными и неодолимыми завоевателями.

В тылу империй

«Житие Дмитрия Солунского» утверждает, что романское население Дакии недолго сохраняло верность своим аварским господам. Через 60 лет после пленения потомки переселенцев восстали и перешли на сторону болгарского хана Кубрата. Это событие отражает формирование нового геополитического положения Карпато-дунайских земель, некоторые черты которого сохранились до современной эпохи.

Воспользовавшись неудачей аваров под Константинополем, славяне в 630 году подняли восстание, в результате которого часть из них освободилась от власти кочевников. Разместившиеся восточнее и южнее Карпат славянские племена получили независимость, но они не уничтожили Аварский каганат и не создали собственного государства. Около 50 лет славяне на большей части Балканского полуострова – между паннонскими и трансильванскими владениями аваров и византийскими оплотами на берегу Средиземного моря – жили самостоятельно, будучи организованы лишь в мелкие общины.

Этому первобытному хаосу положили конец болгары - новый кочевой тюркский народ, нагрянувший по восточной дороге где-то около 670 года. И для него Румыния была лишь промежуточной остановкой на пути к теплым морям. Болгары повернули на юг и устремились на земли южнее Дуная. Объединив славян под своей властью и отбив контратаку Византии, они в 680 году создали Болгарское ханство - тюркское государство, которое стало славянским по мере того, как большинство населения ассимилировало немногочисленное господствующее племя.

Наступают более спокойные времена. Самая ужасная восточная дорога народов была на 200 лет перекрыта могущественным Хазарским каганатом – именно от хазар бежали на запад болгары и еще несколько родственных аварам племен. Север в ходе многовековых германских и славянских миграций лишился значительной части своего населения, и оттуда в течение долгого времени уже никто не приходил. Юг и запад не атаковали, а оборонялись. Византийских греков теснило Болгарское ханство. Западное Франкское королевство отбивалось от набегов аваров. Для болгарского и аварского государств Румыния была тылом. Трансильванией – то есть землями к северо-востоку от Карпатской дуги – возможно также и некоторыми территориями между Дунаем и Карпатами владел Аварский каганат. Значительная часть румын проживала на его территории, находясь на нижней ступеньке социальной иерархии, вслед за аварами и славянами. С этого момента начинает формироваться различие между Трансильванией с одной стороны и землями на восток и на юг от Карпат - Молдавией и Валахией – с другой. Трансильвания попадает под контроль крупных государств, обеспечивающих внутренний порядок и оборону от внешних врагов, что создает предпосылки для более быстрого и убедительного возвращения к цивилизации. Но эти государства контролируются не с румынских земель и не румынами, последние прочно занимают место на нижних ступеньках общества.

На востоке и на юге геополитические бури продолжали буйствовать с неограниченной силой и с минимальными перерывами. Эти земли оказались буферной зоной между двумя империями (Аварской и Болгарской), и подобному положению было суждено повториться в румынской истории еще не раз. А ранее приведенное упоминание о переходе романского населения из аварского в болгарское подданство свидетельствует о том, что предки румын начали учиться по мере возможности пользоваться своим ужасным геополитическим положением. Завоевателей было невозможно одолеть в открытом бою, но можно было обмануть и перехитрить, особенно воспользовавшись тем, что они были разные и зачастую враждовали друг с другом. Век за веком безвестные румынские правители осваивали искусство маневрирования на международной арене - учились перебегать от слабеющих господ и завоевателей к набирающим силу, а в случаях, когда они оказывались на стыке владений примерно равных по силам наций, торговаться с целью улучшения условий подчинения и расширения своей независимости.

Славянское господство

Теперь внимательнее рассмотрим, каков был внутренний строй общества, для чего вернемся к подробностям славянских миграций и завоеваний. Эта волна пришельцев была сильна в демографическом отношении и при этом относительно слаба политически. Эта слабость происходила от крайней нестабильностью их правления. Среди смешения родов и племен, одни из которых прибывали с северо-востока, другие искали пути дальше на юг и юго-запад, не могло возникнуть нужного внутреннего единства. По мере стабилизации обстановки возможностей для объединения становилось больше, но все же славянское население было слишком пестрым, ему мешала сложная география страны, а также ее положение как буферной зоны между Болгарским и Аварским царствами.

Славянское влияние пришло на Карпато-дунайские земли двумя весьма разными по содержанию волнами – первая была связана с переселением и завоеванием, вторая – с культурным влиянием Болгарии. Исходя из того состояния, какое мы застаем, когда письменные источники вновь проливают свет на румынскую историю, вполне можно представить политические формы этого процесса. В ходе перипетий завоевания, миграций, борьбы с аварами и жизни в пограничной зоне между Аварским каганатом и Болгарией славянские племена захватывают наиболее доступные, богатые и удобные земли. Романское население по давно освоенному обыкновению прячется в укромные долины и леса. Но новые пришельцы особенно многочисленны, к тому же в убежища потомков римлян устремляется поток новых переселенцев или беженцев из опустошенных аварами и славянами южнобалканских провинций бывшей Римской империи. Население страны увеличивается и укромных мест не хватает, значит, приходится селиться рядом с завоевателями и искать общий язык с ними. Тем более что новоприбывшие еще не освоились в новой стране, не умеют хорошо прятаться и, скорее всего, быстро попадают в зависимость от славянских племен, уже несколько десятилетий занимающих в стране господствующее положение.

В результате, создаются политические структуры, которые мы застаем и в исторические времена – княжества и воеводства (сами румыны для обозначения своих протогосударств используют эти славянские слова в почти неизменном виде – cnezate и voievodate). Пользующиеся преимуществами завоевателей, лучше вооруженные и организованные, занимающие более выгодные позиции славянские вожди создают объединения проживающих по соседству славянских и романских общин. Большая часть терминов, связанных с политической и военной организацией средневековых румынских государств – славянского происхождения. Даже в 14 веке, 700 лет спустя после славянского нашествия, некоторые вожди румынских племен носят чисто славянские имена – Тихомир, Литовой. У других вождей и первых князей Молдавии и Валахии мы встречаем румынские имена, многие из которых тоже изначально славянского происхождения – такие как Мирча, Раду, Дан – так что древнее происхождение их семей было, скорее всего, славянским. А вот для обозначения зависимых от феодалов крестьян румыны чуть ли не до 19 века используют слово rumin, то есть название собственного народа. Это еще одно феноменальное явление румынского языка, надо полагать, пошло от славянских вождей, узнавших, что покоренные ими племена называют себя romanus – римлянами.

И все же между завоевателями и завоеванными не возникло таких непреодолимых преград, какие позже были созданы покорившими Трансильванию венграми. Славяне находились на той стадии общественного развития, когда людям еще не свойственно разделять общество слишком прочными классовыми, сословными, кастовыми барьерами. Само славянское население было слишком многочисленно, чтобы составлять только господствующую группу. Славян наверняка было много среди простых земледельцев и ремесленников – свидетельством чему служит наличие большого количества славянских корней в словах румынского языка, описывающих соответствующие сферы деятельности. По мере того, как сократившееся в результате миграций славянское население растворялось среди более многочисленных старожилов, романскому населению начали понемногу открываться пути на вершину социальной лестницы. А еще важную роль могло сыграть наличие общей религии, так как и славянское и романское население с уважением отнеслись к авторитету древнего византийского и нового болгарского центров православного христианства.

Долговременная совместная жизнь завоевателей и завоеванных, все более сложные условия господства и подчинения способствовали тому, что румынское общество стало вновь нащупывать пути возвращения к государству, сословной и классовой иерархии. Потребность славян в придании стабильных форм своему господству, скорее всего, способствовала возникновению сословного деления общества и формированию более крупных, чем жудецы древней Румынии, политических образований.

Православие и заря новой цивилизации

Ассимиляция мигрантов в смысле простой замены славянской крови романской могла зайти достаточно далеко уже в ранние века, но это не вполне ясно, поскольку одновременно шел процесс роста славянского культурного влияния. Его источником стала Болгария. Вначале, древняя Румыния оказалась связана с этим государством двойными узами крови. На земли южнее Дуная ушли многие родственники оставшихся на Карпато-дунайских землях славян, так что население Болгарии не воспринималось славянской частью древнерумынского народа как чужое. Не была эта страна чужой и для романского населения, значительная часть которого являлась потомками выходцев с земель занятых болгарами. В самой Болгарии сохранилось романское население – оно там есть сейчас, но в те времена наверняка было более значительным.

Как видно из того же примечательного отрывка «Жития Дмитрия Солунского», уже кочевые тюркские племена болгар стали союзником румын в борьбе против аварских угнетателей. По мере того, как Болгария оформлялась в качестве государства со славянским большинством и значительным романским компонентом, она становилась для них все более естественным и желанным партнером. Причем партнером старшим – покровителем, а затем и господином, управлявшим румынскими землями.

К концу 8 века Румыния перестает быть буферной зоной между Болгарским и Аварским государствами. Основной враг аваров – Франция – в конечном счете, оказался сильнее и выносливее воинственных и свирепых кочевников, и по мере того, как ресурсы аваров таяли, франки перешли в наступление. Самый знаменитый из франкских королей Карл Великий в 796 г. уничтожил основные силы аваров в Паннонии. Добивать гибнущее государство устремились болгары, и в начале 9 века большая часть нынешней румынской территории перешла под их контроль. Теперь давние родственные узы были подкреплены силой оружия и властными полномочиями, так что болгарское влияние достигло апогея – не очень продолжительного по времени, но важного по последствиям.

В последующие несколько десятилетий остатки аварских племен вели бои с болгарами и франками, скорее всего в основном опять же на румынской территории. Но к середине 9 столетия потомки не очень многочисленного и истощившего свои силы в борьбе за империю народа были истреблены и рассеялись настолько, что упоминания о нем исчезают из истории. Поскольку аварские следы теряются на румынской земле, то очень возможно, что последние остатки некогда грозных завоевателей влились в ряды мирных карпатских пастухов, и среди нынешних румын есть некоторое количество потомков также и этого народа.

С падением Аварского каганата завершается кульминация темных веков румынской истории. Если с разрушением аварами римской границы на Дунае последняя связь Карпато-дунайских земель с цивилизованным миром была потеряна, то теперь слабый свет цивилизации начинает вновь понемногу достигать этих мест. Это происходит по мере того, как к ее благам приобщается Болгария.

С точки зрения теории пересечения в Румынии больших евразийских дорог роль болгар примечательна тем, что они приходили по двум дорогам в двух разных ипостасях. В 7 веке - по восточной в виде дикой орды, в 9 – по южной в качестве армии уже почти цивилизованного государства. Правда, для налаживания постоянного управления дикими северными территориями ни сил, ни умения у болгар не хватало, так что походы в Румынию болгарского хана Крума, в отличие от вторжения императора Траяна, не привели к тому, что эти места сделались провинцией южной империи. Сформировавшиеся, возможно, еще под верховным правлением аваров румынские протогосударства продолжали развиваться и под покровительством Болгарии. Которое им, скорее всего, было наиболее близко и приятно. Во всяком случае, когда новые завоеватели венгры потребовали у одного из славяно-романских князей Менуморута подчиниться, тот ответил им отказом, как сказано в летописи, по зову «болгарского сердца». Процесс образования государств быстрее шел в Трансильвании, где к концу 9 века мы застаем три относительно крупных славяно-романских племенных объединения.

В 9 веке появляются упоминания о румынских государственных образованиях на юг от Карпат, таких как Влашка, Кымпулунг Мусчел. У самих румын они носят название cnezat de vale – княжество долины. То есть речь идет об элементарном компактном объединении общин, живших в одной горной долине – главном укрытии местного населения со времен ухода римлян.

Заново формирующиеся государства нуждались в совершенствовании культуры и идеологии, и в этом им помогла Болгария. В 866 году болгары приняли христианство. Пожалуй, этот год можно считать и датой окончательного приобщения к новой религии румын. Если романское население было христианским начиная самое позднее с 7 века, то пришедшие с севера славянские завоеватели были язычниками. Время и обстоятельства их обращения в новую веру опять же покрыты мраком темных веков – вполне возможно они под влиянием романского большинства и, следуя примеру цивилизованных наций Юга и Запада, довольно быстро стали христианами, но не исключено, что заметная их часть сохраняла приверженность древней религии до того самого 866 г. На этом рубеже завершается история существовавших на румынской земле язычества и самобытного древнего христианства. Перенятая Болгарией из Византии высокоорганизованная, опирающаяся на древние и прочные идеологические, политические и культурные традиции, православная церковь завоевала господствующие позиции в румынских протогоударствах Трансильвании, общинах Карпат, Валахии и Молдавии.

Незадолго до крещения Болгарии византийцы Кирилл и Мефодий составили славянскую азбуку, которая и была перенята новой христианской страной. Оттуда письменность после 600-летнего перерыва вновь пришла к румынам, только это была уже не латиница их далеких римских предков, а славяно-византийская кириллица. Вместе с религиозной организацией и письменностью из Болгарии пришла и новая мощная волна славянского и частично греческого языка – масса заимствований, касающихся различных понятий религии, церковной службы и иерархии, военной и бюрократической структуры государства, сословного деления и отношений господства и подчинения в обществе. Если растворение славянской крови в романской шло своим чередом, то процесс культурной деассимиляции романского населения был надолго повернут вспять. Славянский язык был закреплен в качестве средства общения привилегированных и образованных слоев румынского общества, и к нему добавилась связанная с православной славянской цивилизацией азбука Кирилла и Мефодия, ставшая одной из основ румынской культуры на длительный срок.

Таков был первый, но многое решивший шаг на пути возвращения Румынии в лоно цивилизации. Выходивший из темных веков, румынский народ стал на путь приобщения к цивилизации восточнохристианской, евразийской. Она была лишена той оригинальности, зачатки которой содержались в погибшей античной культуре и через 1 - 2 века после описываемых событий возродились в Западной Европе. Восточнохристианская цивилизация базировалась на давно отработанной человечеством простой и относительно надежной схеме военно-бюрократической деспотии, хотя греческое христианство и облагораживало этот жесткий, давящий и однообразный строй.

Выбору древних румын способствовало множество обстоятельств времени и места. Изложенные выше соображения относительно сильного болгарского влияния следует умножить на еще более древнее почтение населения Карпато-дунайских земель к наследникам Римской империи, в качестве которых воспринимались, преж

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности