2-я Пуническая война. Результаты войны

В 201 г. до н.э. окончилась вторая пуническая, или, как ее правильно называли римляне, ганнибаловская, война, после того как она в течение семнадцати лет опустошала острова и страны на всем пространстве от Геллеспонта до Геркулесовых столбов. До этой войны политические стремления Рима не заходили далее обладания материком италийского полуострова внутри его естественных границ и владычества над италийскими морями и их островами; а то, как было поступлено с Африкой при заключении мира, ясно доказывает, что и во время окончания войны римляне не имели в виду утвердить свое владычество над государствами Средиземного моря или основать так называемую всемирную монархию, а старались лишь обезвредить опасного соперника и дать Италии спокойных соседей. Конечно, остальные результаты войны и особенно завоевание Испании не совсем согласовывались с такими целями, но успехи завлекли римлян далее того, к чему они стремились, а Испания подпала под их власть почти случайно. Владычества над Италией римляне достигли потому, что стремились к нему, а гегемония и развившееся из нее владычество над средиземноморским бассейном явилось результатом стечения обстоятельств до известной степени помимо их собственной воли.

Войны привели к целому ряду последствий: превращение Испании в двойную римскую провинцию, охваченную, правда, постоянным восстанием; присоединение к римской провинции Сицилии сиракузского царства, до того времени находившегося в зависимости от Рима; подчинение самых сильных нумидийских вождей римскому патронату взамен карфагенского и наконец превращение Карфагена из могущественного государства в беззащитный торговый город. Одним словом, результатом этого были бесспорная гегемония Рима над западными средиземноморскими государствами и неизбежное при дальнейшем развитии этой гегемонии столкновением восточных государств с западными, которое впервые лишь слегка обнаружилось во время первой пунической войны, и вместе с тем неизбежное в будущем энергичное вмешательство Рима в столкновения между александрийскими монархиями.

В самой Италии в первую очередь это коснулось кельтских народов, которые, без сомнения, с этого времени были обречены на гибель, и вопрос был только в сроке. Внутри римского союза последствием войны были: более решительное выступление на первый план господствующей латинской нации, внутренняя связь которой, несмотря на единичные случаи колебаний, была испытана и скреплена дружною борьбою с опасностями, и усилившееся угнетение нелатинских и налатинизированных италиков, в особенности этрусков и нижнеиталийских сабеллов. Наказание, или, вернее, мщение, всего тяжелее обрушилось на самых могущественных и вместе с тем первых и последних союзников Ганнибала — на капуанскую общину и на страну бреттиев. Капуя утратила свою конституцию и превратилась из второго города Италии в первую деревню; даже шла речь о том, чтобы срыть город и сравнять с землей то место, на котором он стоял. Все земли, за исключением немногих поместий, принадлежавших иностранцам или преданным Риму кампанцам, сенат объявил государственною собственностью и стал раздавать небольшими участками бедному люду в срочную аренду. Точно так же было поступлено и с жившими на берегах Силара пицентами: их главный город был срыт, а жители были рассеяны по окрестным селениям. Участь бреттиев была еще более ужасна; они были целыми массами поставлены некоторым образом в рабскую зависимость от римлян и навсегда лишены права носить оружие. Но и остальные союзники Ганнибала жестоко поплатились; сюда следует отнести греческие города за исключением немногих, упорно державших сторону Рима подобно кампанским гражданам и жителям Региона. Немного менее пострадали арпанцы и многие другие апулийские, луканские и самнитские общины, большею частью лишившиеся некоторой части своих владений. На некоторых из приобретенных таким способом земель были основаны новые колонии: так, например, в 194 г. до н.э. целый ряд гражданских колоний подле лучших южноиталийских гаваней, в том числе Сипонт (подле Манфредонии) и Кротон; на бывшей территории южных пицентов Салерн, которому суждено было сделаться там оплотом римского владычества, и важнейшая из них Путеоли, которая скоро сделалась любимым дачным местом знатных римлян и центром торговли азиатскими и египетскими предметами роскоши. Кроме того, город Турий был превращен в латинскую крепость под новым названием Копии (194 г. до н.э.), так же как и богатый бреттийский город Вибо — под именем Валенции (192 г. до н.э.). На других участках в Саминуме и в Апулии были порознь поселены ветераны победоносной африканской армии; прочие земли остались в общественном пользовании, и пастбища живших в Риме владельцев заменили там сады и поля крестьян. Само собой разумеется, что кроме этого во всех общинах на полуострове влиятельные и известные своим нерасположением к Риму лица были устранены с пути, насколько можно было этого достигнуть посредством политических процессов и конфискации имений. Во всей Италии нелатинские союзники Рима сознавали, что их название союзников — пустое слово и что они сделались римскими подданными; победа над Ганнибалом была для них тем же, что вторичное порабощение Италии, а от озлобления и высокомерия победителей приходилось всех более страдать нелатинским членам италийского союза. Даже в бесцветной и находившейся под строгим полицейским контролем римской комедии того времени говорится об этом: когда покоренные города Капуя и Ателла были предоставлены полицией на произвол необузданного остроумия римских скоморохов и особенно Ателла сделалась предметом презрительных насмешек, и когда иные сочинители комедий посмеивались над тем, что кампанские невольники уже научились дышать таким смертоносным воздухом, который губителен даже для самой выносливой породы рабов — сирийцев, то в этих безжалостных шутках слышался не только презрительный смех победителей, но также и жалобный вопль попранных ногами наций. О тогдашнем положении дел свидетельствует боязливая заботливость, с которой сенат охранял Италию во время македонской войны, и отправка из Рима подкреплений в самые важные колонии — в Венузию в 200 г. до н.э., Нарни в 199 г., Козу в 197 г., Калес незадолго до 184 г. Какие опустошения произвели война и голод среди италийского населения, видно, например, из того факта, что число римских граждан уменьшилось во время войны почти на одну четверть; поэтому нельзя считать преувеличенными те данные, согласно которым число павших в войне с Ганнибалом италиков доходило до 300 тыс. Само собой понятно, что эти потери падали преимущественно на цвет гражданства, которое составляло и цвет и главную массу боевых сил; как страшно поредели в особенности ряды сенаторов, видно из того, что после битвы при Каннах личный состав сената уменьшился до 123 членов и. что он был с трудом снова доведен до своего нормального числа путем экстраординарного назначения 177 сенаторов. Наконец, само собой понятно, что семнадцатилетняя война, которая велась одновременно во всех частях Италии и вне ее на все четыре стороны света, расшатала народное хозяйство в самом корне; но недостаток исторических сведений не позволяет нам проследить этот факт в его подробностях. Верно, что государство получило выгоду от конфискации, и особенно территория Кампании сделалась с тех пор неиссякаемым источником государственных доходов, но вследствие такого расширения государственного хозяйства народное благосостояние, естественно, понизилось на столько же, на сколько раздробление государственных земель в иные времена способствовало его подъему. Множество цветущих поселений, как полагают — до четырехсот, было совершенно разрушено или разорено; тяжелым трудом накопленные сбережения были истрачены; население было деморализовано лагерною жизнью; старые добрые традиции, охранявшие городские и сельские нравы, исчезли повсюду, начиная со столицы и кончая последней деревушкой. Рабы и различный отчаянный сброд стали соединяться в разбойничьи шайки, о степени опасности которых дает понятие тот факт, что только в течение одного года (185) и только в одной Апулии 7 тыс. чел. были осуждены за грабеж; такому пагубному одичанию страны содействовало увеличение пастбищ с полудикими пастухами из рабов. Самому существованию италийского земледелия стала угрожать опасность, так как во время войны с Ганнибалом римский народ впервые узнал по опыту, что он может обойтись без посеянного им самим хлеба и питаться египетским и сицилийским. Тем не менее те римляне, которым было суждено по милости богов дожить до конца этой гигантской борьбы, могли гордиться прошлым и с уверенностью смотреть в будущее. Они во многом провинились, но и много вытерпели; народ, у которого вся годная для военной службы молодежь не покидала щита и меча в течение почти десяти лет, имел право многое себе простить. Древность не была знакома с тем мирным и дружественным сожительством различных наций, которое поддерживается даже их взаимной враждой и которое, по-видимому, составляет в наше время цель интернационального развития: в те времена могла идти речь только о том, кому быть наковальней и кому молотом, и в состязании между победителями победа осталась за Римом. Немало людей могли бы спросить: сумеют ли римляне воспользоваться этой победой, сумеют ли привязать латинскую нацию к Риму еще более крепкими узами, мало-помалу латинизировать Италию, управлять жителями покоренных провинций как подданными, а не эксплуатировать их как рабов, преобразовать конституцию, вновь укрепить и расширить расшатаннное среднее сословие. Если бы они сумели это сделать, то Италия могла бы ожидать счастливых времен; тогда народное благосостояние, основанное при благоприятных обстоятельствах на собственном труде, и решительное политическое преобладание над тогдашним цивилизованным миром внушили бы каждому из членов великого целого справедливое сознание собственного достоинства и доставили бы всякой гордости достойную цель, всякому таланту — открытое поприще. В противном случае конечно должны были получиться и противоположные результаты. Но зловещие голоса и мрачные опасения на миг умолкли, когда воины и победители стали со всех сторон возвращаться в свои жилища, когда настала очередь для благодарственных празднеств и увеселений, для раздачи наград солдатам и гражданам, когда освобожденные пленники возвращались домой из Галлии, Африки и Греции и наконец когда юный победитель шествовал в блестящей процессии по разукрашенным улицам столицы, чтобы сложить свой пальмовый венок в жилище бога, от которого как нашептывали верующие, он получал непосредственные внушения везде и всюду.

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности