Прусское герцогство. Правление Альбрехта Бранденбургского

Реформация стала главной опорой герцога Альбрехта. Оба прусских епископа добровольно сложили с себя светские властные полномочия в пользу герцога и остались при своих должностях в новой церкви. Что касается церковного имущества, то, согласно Краковскому договору, герцог Пруссии каждому духовному лицу по его просьбе в порядке компенсации за ущерб оказал помощь в предоставлении поместий на герцогской территории и в епископстве Эрмланд (Вармия) с правом взимания ренты и налогов. Капитул епископства Замланд отказался от своего лучшего собора в Кнайпхофе, большинство каноников переехало в замок Заалау, являвшийся владением соборного капитула в Надровии, и Альбрехт 10 мая 1528 г. издал грамоту, согласно которой «вышеназванный собор со всеми его зданиями, помещениями, застроенными и незастроенными площадями и садами...» был передан «городу Кнайпхофу во владение и пользование, ему на благо, насколько возможно (но и нам, нашим наследникам и двум другим городам Кенигсберга не в ущерб), с кульмским правом и теми правами, что они сейчас в городе имеют».

Епископы оставили за собой духовную деятельность: проведение синодов, инспектирование церквей, вопросы заключения и расторжения брачных уз и т. п. При этом герцог считал возможным при необходимости лично вмешиваться в дела церкви, руководствуясь собственным пониманием того или иного вопроса.

Герцог упразднил орденские службы. Вместо них он создал четыре совета: гофмейстера, бургграфа, канцлера, гофмаршала, которые позднее, с образованием прусского королевства (с 1707 по 1804 гг.), именовались министериумами. Страну разделили на три района: Замландский, Натангенский и Оберландский. В 1560 г. к ним присоединились Курляндский район, Гробин и Пильтен в качестве залога. Оберланд был самым заселенным районом, но и больше всего он пострадал от войн. Центрами районов являлись Кенигсберг, Бартенштайн или Растенбург, Зальфельд или Остероде. Существовало центральное правительство (в Кенигсберге) и местные органы управления (амты).

Герцог не внес коренных изменений в систему управления, созданную при Ордене. Соблюдая преемственность, он превратил орденских наместников в верховных советников (оберраты), комтуров — в главы управлений. Бывшие комтурства стали центральными управлениями (хауптамтами) и сохранились почти в прежних пределах. Герцогская власть осуществлялась через центральное правительство.

После секуляризации орденского государства Альбрехт вынужден был под давлением дворянства, которое еще при Ордене претендовало на право решающего голоса при управлении, сделать ему важную уступку. В 1542 г. он утвердил закон, согласно которому высшие должностные лица в стране — оберраты (за исключением канцлера) — выбирались из среды дворянства. Они должны были надзирать за управлением государственными поместьями и финансами герцогства, а при отсутствии герцога или в случае его смерти править страной до тех пор, пока его преемник не сможет возглавить правительство. Наряду с оберратами в управлении страной участвовали от шести до восьми советников Верховного Суда и главы четырех ведомств (амтов). Амты еще более укрепили положение поместного дворянства, но постепенно герцогу удалось поставить под свой контроль государственную земельную собственность.

Территория герцогства, доставшаяся ему в наследство от орденского государства, имела лишь один значительный город и бедные земли. После разорительных войн с Польшей экономика края пришла в упадок, ресурсы были исчерпаны, продукты питания резко вздорожали. Альбрехт понимал, что в сложившейся ситуации очень важно привлечь в страну иноземных купцов, принять меры к дальнейшему заселению прусской земли. Его политика в этом направлении, конечно, не носила такого размаха и целеустремленности, какими впоследствии отличалась колонизаторская деятельность курфюрста Фридриха Вильгельма. Тем не менее, она приносила плоды. Альбрехт привлекал в Пруссию шотландцев, силезцев, богемцев. Он умело вел агитацию через агентов в северных Нидерландах (графство Голландия) и ряде других стран, где продолжалась борьба со сторонниками Реформации и учения Лютера. Преследования за религиозные убеждения вынуждали не только крестьян, бюргеров, но и дворянство покидать обжитые места и бежать в безопасные районы Европы. Их главный поток устремился в восточные и северные районы Германии, и в частности в Пруссию.

Голландские переселенцы были богаче других, потому предпочтительнее для герцогства. Купцы, ремесленники из их среды оседали преимущественно в Кенигсберге, крестьяне селились в сельской местности, проблемы которой занимали Альбрехта больше, чем городские. Начиная с 1527 г., он энергично содействовал предоставлению голландцам земель для расширения посевов зерна и других сельскохозяйственных культур.

Два довольно крупных массива предоставлялись голландским колонистам в Оберланде. Эта территория особенно сильно пострадала во время войны 1519—1521 годов. Около 3400 гектаров переселенцы получили вокруг деревни Шмаух (в десяти километрах к востоку от Прейсиш-Голланд), 1700 гектаров вблизи Мюльхаузена (в десяти километрах к северу от Прейсиш-Голланд), несколько анклавов в западной и юго-западной части Оберланда.

Общая площадь предоставленных им земель насчитывала приблизительно 7100 гектаров. Эти земли относились к ведомству Прейсиш-Голланд, и новые землевладельцы (примерно 600 человек) попадали под власть тамошнего головы. Однако вопрос об их поселении, равно как и о выезде, лежал в исключительной компетенции герцога.

Альбрехту удалось в определенной степени преодолеть тяжелое положение в экономике. Оживилась торговля, хотя рынок по-прежнему служил главным образом для внутреннего товарообмена. Структура внешней торговли мало чем отличалась от орденской, но увеличился ввоз древесины из Литвы, расширились масштабы транзитной торговли корабельным лесом из Мазовии. Торговый дом, служивший центром купли-продажи при Ордене, прекратил свое существование, зато набирали силу купцы, среди которых преобладали англичане, голландцы, французы. В середине XVI в. голландцы владели одной четвертью прибывавших в Кенигсберг судов.

Присутствие иноземцев вызвало ропот, возмущение и даже открытые протесты местных торговцев и ремесленников на почве конкуренции. Но герцог брал под защиту «чужаков», потому что во многих случаях они оказывались искуснее и деловитее собственных коммерсантов и производителей. Голландцы, например, занимавшиеся в Кенигсберге производством колес, изготовлением и крашением тканей, владели некоторыми технологиями, не известными здешним ремесленникам. Кожевники привезли с собой технологию тонкой выделки шкур, также неведомой пруссакам.

Особенно смущали герцога трения, возникавшие между местными жителями и иностранцами на религиозной почве. Приезжие купцы и ремесленники не были лютеранами, поэтому их нередко обвиняли в ереси и требовали высылки за пределы герцогства. Альбрехт искусно маневрировал в таких случаях, под разными предлогами искал примирения, не прибегая к кардинальным мерам. Но, в конечном счете, под влиянием общественного мнения вынужден был потребовать, чтобы все иноземцы, желавшие остаться в Пруссии, прибыли в Кенигсберг и публично поклялись в верности и послушании и отказе от своих религиозных заблуждений. Больше всего это коснулось голландцев. Приказу герцога последовали немногие. Оставшиеся (прежде всего купечество) жили в основном в Кнайпхофе, некоторые — в Альтштадте, в слободах Россгартен, Трагхайм, Закхайм. В Кенигсберге была даже создана «голландская партия при дворе», влияние которой на Альбрехта было довольно значительным благодаря прибытию в город доктора Иоганна Презиуса, лейб-медика герцогской семьи и советника герцога. Он сразу примкнул к голландской партии и взял бывших соотечественников под защиту от произвола городских сословий.

Итак, в Европе возникло первое протестантское государство. Незаурядная личность тридцать седьмого великого магистра Немецкого ордена и первого герцога Прусского Альбрехта Гогенцоллерна связала воедино два периода прусской истории: уходящий корнями в средневековье орденский и пришедший ему на смену вместе с гуманистическими идеями Возрождения новый, герцогский период. О герцоге Альбрехте Бранденбургском иногда говорят с присовокуплением эпитета «великий», чтобы подчеркнуть его выдающуюся роль в развитии общественной и культурной жизни этой прусской земли, и в первую очередь в основании Кенигсбергского университета. Немецкие историки единодушно подчеркивают, что «благодаря маркграфу Альбрехту в Пруссии взошел свет чистой веры, для культуры, науки и искусства началось новое время». Действительно, нельзя не признать, что годы правления герцога были временем благоприятным и значительным, не омраченным какими-либо серьезными военными потрясениями и исполненным динамичным внутренним развитием страны. В этом была, несомненно, его личная заслуга.

С установлением в Пруссии светской формы правления, свободной от уставных ограничений и орденского аскетизма, возникли благоприятные условия для восприятия идей и эстетики Возрождения, развития образования, искусств, книгопечатания. Этим процессам способствовали и некоторые личные качества герцога Альбрехта. В ранние годы он получил в родной Франконии необходимое нравственное, религиозное и эстетическое воспитание. Ему были привиты любовь к книге, музыке, изобразительному искусству, воспитано серьезное отношение к постижению божественных истин и осознанию человеческих ценностей. Однако в молодые годы, в бытность великим магистром, Альбрехт не имел возможности продолжить образование — высокий пост и тревожная обстановка внутри орденского государства и в его окружении не оставляли для этого времени. В зрелом возрасте он очень сожалел об этом:

«Сейчас ничто не вызывает во мне большего сожаления, чем то, что я был недостаточно учен в юности и учился не так много, как бы следовало, — писал пятидесятилетний герцог в одном из писем Осиандеру. — Хотя возможности у меня небольшие, но все, что я лично смогу сделать для блага наук и искусств, я по возможности сделаю, ибо я с детства с уважением относился и к высокому искусству, и к ученым людям».

И действительно, герцог не раз посылал за свой счет способных молодых людей учиться в университеты Германии или Италии, оказывал материальную поддержку ученым не только в своем государстве, но и в других странах, содействуя выходу в свет их произведений.

Бесценным памятником художественной культуры Прусского герцогства времен Альбрехта Бранденбургского стало еще одно книжное собрание: так называемая Серебряная библиотека (Silberbibliothek), собранная в 50-х — 60-х годах XVI в. самим герцогом и его второй супругой Анной Марией (60-летний герцог обвенчался с 18-летней принцессой Брауншвейгской Анной Марией в 1550 г.). Эта книжная коллекция состояла всего лишь из 20 томов, по содержанию вполне традиционных, — такие книги могли быть и в других собраниях. Своей исключительной ценностью библиотека обязана великолепным серебряным переплетам книг, изготовленным большей частью по заказу герцога или его супруги первоклассными художниками-ювелирами. И если в подборе и покупке книг главенствовал Альбрехт, то инициатива их роскошного оформления в большинстве случаев принадлежала Анне Марии, имевшей ярко выраженную склонность к роскоши.

В изготовлении серебряных переплетов принимали участие по крайней мере шесть ювелиров. Это были как кенигсбержцы, так и мастера, приехавшие в Прусскую столицу из других мест. Среди них — Иероним Кёслер (Hieronim Kosler), выполнивший семь переплетов,. Герард Ленц (Gerard Lentz) — шесть переплетов, Пауль Гофман (Paul Hoffmann) — три, Корнелий Форвенд (Cornelius Vorwend) — один, Кристоф Риттер-старший (Christoph Ritter-Senior) — один, по одному переплету сделали также два неизвестных мастера.

Под 20 переплетами книг Серебряной библиотеки содержались 27 печатных изданий и одна рукопись. Среди них — Библия, произведения Лютера, Меланхтона, Осиандера, других богословов. Упомянутую рукопись привезла с собой в Кенигсберг Анна Мария; это были наставления ее матери, герцогини Елизаветы, написанные семнадцатилетнему брату Анны Марии.

Серебряная библиотека вошла в состав Замковой при герцоге Альбрехте Фридрихе в апреле 1611 г. К настоящему времени сохранились 15 томов этого собрания, все на территории Польши: 12 находятся в библиотеке Торуньского университета им. Николая Коперника, и по одному в Национальной библиотеке в Варшаве, в музее Вармии и Мазуров в Ольштыне, в Государственном Художественном собрании в замке Вавель в Кракове. О послевоенной судьбе пяти остальных экземпляров пока ничего не известно.

Альбрехт всемерно содействовал развитию книгопечатания в собственном крае. Первая типография была открыта в Кенигсберге еще до секуляризации в 1523 г. Гансом Вайнрайхом, приглашенным из Гданьска. При поддержке герцога крупную типографию в Кенигсберге основал в 1549 г. Ганс Луфт; в 1554 г. открылась типография нюрнбергского печатника Иоганна Даубмана. Кенигсбергские издатели печатали преимущественно литературу лютеранской направленности, и не только на немецком языке, но и на языках других народов, населявших Прусское герцогство: на польском, литовском, прусском. В Кенигсберге в 1533 и 1535 годах были изданы первые на польском языке катехизисы, здесь же вышел в свет первый перевод на польский язык Нового Завета. Кенигсберг времен герцога Альбрехта стал родиной литовского книгопечатания — здесь Мартин Можвид (по-литовски Мажвидас) издал в 1547 г. первую книгу на литовском языке. Это был лютеранский катехизис. В последующие годы он издал в Кенигсберге еще несколько литовских книг духовного содержания.

Альбрехт был современником величайших гениев эпохи Возрождения. С одним из них — творцом гелиоцентрической системы мира Николаем Коперником — судьба не раз сводила Альбрехта лично. Их первая встреча произошла в январе 1520 г., когда крестоносцы в ходе войны с Польшей захватили часть Вармии. Вармийский епископ отправил тогда в Браунсберг, где находился Альбрехт во главе рыцарского войска, дипломатическую миссию в составе каноника Коперника и архидьякона Яна Скультетти. Посланникам поручалось передать Альбрехту предложение о мирном возврате города епископу, однако оно было отвергнуто. Более того, в ближайшие недели крестоносцы сожгли ряд населенных пунктов, в том числе городок Фрауенбург, где жил в то время Коперник. В пламени погибло и его жилище.

Год спустя, в январе 1521 г., глава Ордена, с одной стороны, и администратор Вармийского капитула, будущий великий ученый, — с другой, столкнулись как военные противники. Тогда Альбрехт во главе пятитысячного отряда, захватив некоторые вармийские города, подступил к городу Ольштыну и предъявил его защитникам ультиматум, требуя немедленной сдачи. Обороной города руководил Николай Коперник. Ультиматум был отвергнут. Убедившись в том, что осадой город не взять, крестоносцы спустя несколько дней отошли от городских стен, но при этом сожгли семь близлежащих деревень. В июне 1521 г. Коперник вновь вел дипломатические переговоры с орденской стороной о возврате епископству захваченных рыцарями территорий.

После провозглашения герцогства в 1525 г. имя Коперника лишь эпизодически упоминалось при Кенигсбергском дворе — и большей частью в связи со слухами о его странных астрономических занятиях. Так, в 1535 г. Альбрехт, очень интересовавшийся астрологией, получил гороскоп, и кто-то из его приближенных посоветовал послать гороскоп для оценки Копернику во Фрауенбург (Фромборк). Спустя несколько лет получила известность комедия «Шут-мудрец», сочиненная ректором гимназии в Эльбинге Вильгельмом Гнафеусом. В комедии не называлось имя Коперника, но прозрачные иронические намеки на его личность и учение не оставляли сомнений в том, кого осмеивал автор. Гнафеус посвятил пьесу герцогу Альбрехту в надежде, что она будет поставлена при Кенигсбергском дворе.

Но если астрономические занятия Коперника вызывали у непосвященных иронию, то его авторитет опытного врача был прочным не только в Вармии — о лекаре Копернике знали и в Кенигсберге. И когда в 1541 г. у герцога Альбрехта заболел очень уважаемый и ценимый им советник Георг фон Кунгейм и местные врачи не могли помочь больному, герцог послал во Фрауенбург за доктором Коперником. В ту пору ученому уже исполнилось 68 лет, но, несмотря на почтенный возраст и множество обязанностей при соборе, где он служил каноником, Коперник отправился в неблизкий путь. Он пробыл в Кенигсберге при больном с 8 апреля по 3 мая 1541 г. По-видимому, эта встреча Альбрехта с Коперником была последней, по крайней мере, ученый больше никогда не был в Кенигсберге.

Через два года, весной 1543 г., в Нюрнберге был отпечатан трактат Николая Коперника «Об обращениях небесных сфер», в котором он изложил свою гелиоцентрическую систему мира. Это событие знаменовало собой начало нового естествознания. По преданию, Коперник получил экземпляр своей книги в день смерти — 24 мая 1543 г., но раскрыть ее он уже был не в состоянии...

Книга «Об обращениях...» была доставлена также герцогу Альбрехту в Кенигсберг. Несмотря на жесткую позицию Лютера и Меланхтона, осудивших космологическую суть гелиоцентрического учения, Альбрехт в 1551 г. пожертвовал средства на издание в Виттенберге астрономических таблиц, впервые вычисленных на основе теории Коперника. Таблицы, составленные Эразмом Рейнгольдом и названные в честь герцога Альбрехта «Прусскими», оказали неоценимую услугу астрономии.

Герцог, заботясь о просвещении подданных в лютеранском духе и невзирая на расходы, приглашал в страну образованных людей. Преобразования коснулись и системы народного образования. По указанию Альбрехта три старые церковноприходские школы были преобразованы в латинские школы. Формально они не теряли связи с церквями, но назначением в них учителей и контролем над их деятельностью теперь занимался городской магистрат. Наряду с чисто немецкими школами они составляли основу системы образования в герцогстве. Но в отличие от старых школ в них особое внимание уделялось изучению латинского языка. По-латыни велись уроки, на этом языке силами учеников ставились пьесы при дворе.

Велики были заслуги первого прусского герцога в формировании интеллектуальной и духовной атмосферы новой Пруссии, но самым значительным его деянием в области культуры стало основание Кенигсбергского университета.

Для построения нового государства с сильной централизованной монархической властью, с единой государственной религией требовался надежный корпус чиновников и церковных проповедников, преданных новым идеям. Для воспитания в духе идей Реформации молодого поколения нужны были надлежащим образом подготовленные учителя. Для сношений с близкими и дальними соседями герцогу требовались грамотные дипломаты. Герцогство очень нуждалось в профессиональных врачах: первый дипломированный лекарь появился в Кенигсберге только в 1513 г. В особых случаях к состоятельным больным врачей вызывали из-за границы. Пример тому — приезд к больному герцогскому советнику Кунгейму доктора Николая Коперника.

Решение столь важных государственных и церковных проблем можно было найти, открыв в герцогстве собственную высшую школу на уровне университета. Однако задача эта при отсутствии в стране интеллектуальной традиции должного уровня была очень нелегкой. Образование долгое время не считалось в среде крестоносцев важным достоинством — в условиях непрерывных войн у них выработалась своеобразная шкала ценностей: солдат безусловно предпочитался ученому. И если епископы соседних польских епархий, как правило, имели университетские дипломы, то великие магистры не отягощали себя особой образованностью и не стремились иметь в своем окружении образованных людей. Единственным исключением был предпоследний великий магистр Фридрих Саксонский, получивший университетское образование.

Когда Альбрехту впервые пришла мысль об открытии собственного университета, сейчас сказать трудно, но, по-видимому, вскоре после секуляризации. К ее непосредственному практическому воплощению он приступил 1 января 1540 г. На специальном совещании, созванном герцогом в этот день, было решено, что сначала в Кенигсберге будет открыто среднее учебное заведение — так называемый партикуляр, предназначенный для подготовки потенциальных студентов. Высшая ступень этой школы должна будет со временем перерасти в университет. Желающих учиться в партикуляре ожидали не только из Пруссии, но и из соседних земель. Поступить в эту школу могли наряду с выходцами из дворян и бюргерства также и дети прусских крестьян. Преподавателей партикуляра, которые затем также должны были перейти в университет, Альбрехт подбирал с особой тщательностью, постоянно консультируясь с Филиппом Меланхтоном и Иоахимом Камерариусом из Нюрнберга — известнейшим авторитетом по организации протестантских школ. Замысел оказался плодотворным, и значительную часть первых университетских студентов составили учащиеся, подготовленные в партикуляре. Когда сформировался также и профессорский состав должного уровня, Альбрехт начал последние приготовления к открытию собственно университета.

20 июля 1544 г. он издал специальную грамоту, в которой объявил о целях создаваемой им академии: «...Без наук не могут издаваться законы, не могут существовать суды и другие общественные учреждения. Поэтому мы, с божьей помощью, позаботились основать всюду в городах, где мы живем, детские школы, чтобы там преподавались начала латинского языка и христианского вероучения. И, наконец, в нашем городе Кенигсберге мы открываем университет, чтобы в нем последовательно и в полном объеме преподавались все благородные искусства и изучались языки, в знании которых нуждается церковь. И хотя многие, кто легкомысленно относится к религиозному учению или считает, что государством должно управлять силой или оружием, а не с помощью религии, законов и дисциплины, будут порицать наше решение, тем не менее, смысл нашего постановления совершенно ясен... Мы надеемся, что этот наш университет принесет пользу многим народам, которые граничат с Пруссией как на Востоке, так и на Западе. Науки, если они будут развиваться в этой стране, смогут взрастить многих хорошо образованных пастырей церкви... И пусть впредь в наши города приглашают священников, ораторов, школьных учителей и писцов не из других мест, но только из Кенигсбергского университета...»

Воскресным днем 17 августа 1544 г. под звон соборных колоколов состоялось торжественное открытие «Кенигсбергской академии» и герцог Альбрехт ввел в аудиторию первого университетского ректора Георга Сабинуса (1508—1560), зятя Ф. Меланхтона. Известие об открытии нового академического заведения было разослано в Польшу, Лифляндию, Данию, Швецию и в другие земли. В ознаменование открытия университета герцог Альбрехт повелел отчеканить золотую медаль с собственным изображением на ее лицевой стороне и с латинской надписью на обратной стороне: Pax multa diligentibus legem tuam Domine. 1544. Эти слова «Велик мир у любящих закон Твой, Господи» заимствованы из 165-го стиха 118-го библейского псалма. Университет получил собственную печать с изображением его основателя и право пользования ею в официальных документах.

Самое деятельное участие в подготовке к открытию университета принимали «отцы Реформации» М. Лютер и Ф. Меланхтон. По их рекомендациям направлялись в Кенигсберг первые профессора, их советы учитывались при разработке структуры университета, при составлении его учебных программ. Университет замышлялся как оплот лютеранства на востоке немецких владений.

Первый ректор Георг Сабинус был рекомендован Альбрехту Меланхтоном. Сабинус родился в Бранденбурге, учился в Виттенбергском университете и в Италии. В 1536 г. он женился на дочери Меланхтона Анне; два года спустя он стал профессором поэтики и красноречия в университете во Франкфурте-на-Одере. Сабинус был авторитетным специалистом по классической греческой и римской литературе, ее переводчиком, комментатором и издателем. Он также писал по-латыни собственные поэтические произведения. Будущий ректор приехал в первый раз в Кенигсберг в марте 1544 г., и тогда же Альбрехт поручил ему руководство партикуляром и подготовку к открытию университета.

Кенигсбергская академия была устроена по образцу других немецких университетов и состояла из четырех факультетов: трех «высших» — теологического (богословского), юридического и медицинского, и одного «низшего» — философского. Естественнонаучные дисциплины и математика преподавались на философском факультете.

Теологический факультет возглавил выходец из Литвы, хорошо знавший польский язык, Станислав Рафайлович (по-латыни Рапагелянус; 14857—1545 гг.). Докторский диплом Рафайлович получил в Виттенберге из рук вдохновителя Реформации — Мартина Лютера. Родом из Литвы был также профессор древних языков Абрахам Кульвец (1510—1545 гг.), ученик Эразма Роттердамского и Филиппа Меланхтона. Во главе медицинского факультета стал рекомендованный лично М. Лютером доктор медицины Иоганн Бретшнейдер (1514— 1577 гг.), известный лекарь и ученый, выходец из Гданьска. Всего помимо ректора в университет получили приглашение десять профессоров.

Изначально ориентированный его основателями на распространение немецкой культуры и лютеранства на колонизованных прибалтийских землях, университет охотно принимал в состав профессоров уроженцев Польши и Литвы. Эта политика не противоречила немецким стратегическим целям: через польских и литовских преподавателей, а затем и выпускников университета — учителей, пасторов, чиновников, знавших польский, литовский и прусский языки, Альбрехт намеревался внедрять новое вероучение в среде ненемецкого населения герцогства и пропагандировать лютеранство на землях соседей.

Итак, Кенигсбергский университет, имевший в год своего открытия свыше трехсот студентов, начал свою деятельность. Трудности, возникшие поначалу с получением официальных университетских прав, отпали в 1560 г., когда польский король Сигизмунд II Август выдал этому заведению привилегии, уравнявшие его в правах с Краковским университетом. Кенигсбергская академия получала подобно другим европейским университетам право собственной юрисдикции с уложением о наказаниях вплоть до смертной казни (правда, до этой крайней меры дело никогда не доходило). Поднималась социальная значимость университетского профессора: он освобождался от уплаты налогов, получал право заниматься пивоварением и рыболовством в Прегеле, производить другие продукты. Он мог сдавать внаем свои жилые помещения; в случае войны или эпидемии профессору разрешалось вместе с семьей покинуть город. Если добавить к этому, что на торжественных церемониях ректор находился рядом с герцогом, что умершие профессора удостаивались чести быть погребенными у Кафедрального собора, то можно понять причины ревнивой недоброжелательности к профессорам в мещанской среде.

Герцогская забота распространялась и на студентов: неимущие получали бесплатное жилье при университете и питание, для способных малообеспеченных студентов учреждались специальные стипендии. Управляющий университетской столовой имел право непосредственной закупки скота на селе. Иногда это приводило к злоупотреблениям: управляющий перепродавал лучший скот на сторону, а в студенческий котел попадало что похуже. Нередко профессорам приходилось читать лекции под мычание коров, так как хлев, в котором содержался скот, располагался здесь же, в здании коллегиума, под аудиториями.

В документе 1557 года, более поздняя выписка из которого (по-видимому, XVII века) хранится в Калининградском областном архиве, за подписью герцога Альбрехта изложены требования ко всем сословиям Пруссии неукоснительно оказывать всестороннее содействие университету. Приведем перевод этого документа с немецкого:

«Повелеваю всем и каждому из наших благородных прелатов и господ, представляющих рыцарство, дворянство, общины, города, сельское население и бюргерство и всех остальных наших подданных, какого бы сословия они ни были, чтобы они все вместе и каждый в отдельности настоятельно и непреклонно оказывали содействие нашему университету и его профессорам, студентам и сотрудникам во всех вопросах и делах, касающихся основ, регалий, привилегий, статутов, юрисдикции, содержания и свобод; избегали любых недоразумений и нанесения ущерба, не создавали препятствий Университету сами и не позволяли того никому другому, а в случае необходимости все без исключения, кто бы то ни был, помогали защищать и охранять его интересы, во избежание сурового наказания, а именно штрафа в 100 (унций) золота, который безо всякой пощады должен будет уплатить каждый, кто совершит деяние, причиняющее вред Университету.

Писано в замке Кенигсберг месяца апреля 18 дня, в день Святой Пасхи, в лето 1557 после Рождества Христова. Альбертус».

Из этого документа явствует, что герцог стремился максимально укрепить юридическое положение университета и создать ему наиболее благоприятные условия деятельности.

Нелегкими были первые десятилетия деятельности университета. Страшное моровое поветрие 1549 г. погубило или вынудило уехать из Кенигсберга многих преподавателей и студентов. Не всегда профессора одобряли решения Альбрехта, касающиеся университета. Так, камнем преткновения стало противоречившее традициям высшей школы назначение Сабинуса на должность ректора пожизненно. Особенное раздражение против «вечного ректора» вызвало введение им в университете при поддержке герцога телесных наказаний, причем не только для студентов, но и для преподавателей. Под давлением коллег-профессоров Сабинус вынужден был в 1547 г. оставить ректорский пост.

Очень пагубными для престижа и благополучия университета оказались ожесточенные религиозно-догматические распри, длившиеся порой годами. Молодое лютеранское учение должно было выстоять в борьбе с католицизмом, укрепить свои внутренние устои, определить отношения с другими протестантскими течениями. Эти процессы неизменно сопровождались острыми теологическими спорами, которые в Кенигсберге не раз переходили в личные конфликты между учеными богословами. Атмосфера идейной непримиримости ослабляла интеллектуальный потенциал Кенигсбергского университета, подрывала его авторитет, отталкивала преподавателей и студентов. Уже в первые годы после открытия университета его покинули одиннадцать профессоров; на вакантные места приглашались новые преподаватели.

Последние годы жизни Альбрехта омрачило появление при его дворе человека темного происхождения, выдававшего себя за представителя аристократического рода, теолога по образованию и отъявленного авантюриста по призванию, Пауля Скалиха. 26-летний проходимец сумел за короткое время обворожить старого герцога изысканными манерами, подвижным умом и еще более — демонстрацией спиритических сеансов. Скалих стал могущественным фаворитом, назначал и смещал герцогских советников, фактически вершил суд над неугодными. Кроме того, он получил в дар от герцога земельные наделы и другую недвижимость. Во время богословской распри Скалих благоразумно принял сторону осиандеровской партии, поддерживаемой герцогом. Творимое заезжим авантюристом дерзкое самоуправство вызывало роптание аристократии и бюргерства. Местный ландтаг не раз требовал от герцога удалить Скалиха от двора, но тщетно. Лишь почуяв опасность перед приездом польской комиссии 1566 г., Скалих исчез из Кенигсберга так же неожиданно, как и появился. Все возмущение махинациями ловкого проходимца, естественно, теперь оборачивалось против герцога.

Надломленный казнью своих сторонников, отягощенный бременем прожитых лет, старый Альбрехт после 1566 г. фактически отошел от дел, и его последние месяцы стали временем томительного ожидания смерти. Герцог Альбрехт умер 20 марта 1568 г. на 78-м году жизни в замке и был погребен в Кенигсбергском Кафедральном соборе, у восточной стены почетной усыпальницы. В тот же день в Нойхаузене умерла вторая супруга герцога, 36-летняя Анна Мария.

Так завершился долгий и неспокойный жизненный путь последнего великого магистра Тевтонского ордена, первого герцога Пруссии, основателя Кенигсбергского университета Альбрехта Бранденбургского — одного из самых выдающихся немецких деятелей эпохи Возрождения.

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности