Спарта. Периеки

Дорийцы пришли в Лаконию несколькими потоками и обосновались, конечно, не в одной только Спарте. В течение длительного периода, между дорийским переселением и возвышением Спарты, на территории Лаконии существовало, по-видимому, несколько независимых друг от друга дорийских общин, расположенных, главным образом, на севере страны. Это отчасти подтверждают наши источники. Так Геродот (VIII, 73) и Гекатей (Павс., III, 25,5) верили, что лаконские периеки так же, как и мессенцы, были дорийцами по происхождению. Поэтому в процессе завоевания Лаконии спартанцы столкнулись не только с автохтонами ахейцами, но и со своими соплеменниками - дорийцами.

Существует много научных гипотез об этническом составе периекских общин. Все они сводятся к трем основным идеям: периеки - потомки ахейского населения, периеки - потомки дорийцев, и, наконец, периеки - конгломерат ахейцев и дорийцев. Думается, что версия о смешанном этническом происхождении периеков наиболее приемлема. Причем можно согласиться и с оригинальной идеей В.Эренберга, что внутри периекских общин социальный водораздел совпадал с "национальным". По его мнению, местная аристократия у периеков была дорийской, а народ принадлежал к другой этнической группе - к ахейцам. Данные лингвистики отчасти подтверждают теорию о смешанном этническом составе периекских общин. В историческое время дорийский диалект стал доминировать над ахейским, но самые ранние надписи из Лаконии заставляют думать, что дорийский язык периеков не был чистым, в нем оставались еще следы ахейской речи. Состав спартанской армии в исторический период также заставляет думать, что дорийский страт в периекских общинах был значительным. Ведь в V в. до н.э., например, основная часть спартанской армии состояла исключительно из периеков. Причем спартанцы и периеки, т.е. все совокупное свободное население Спарты, называли себя общим термином "лакедемоняне", подчеркивая тем самым свою общность перед лицом внешнего мира. Этот термин "лакедемоняне" постоянно встречается у всех греческих историков, особенно в текстах, где речь идет о спартанской армии.

В качестве военных союзников периекские города участвовали во всех военных кампаниях Спарты. Военная служба была их главной и безусловной повинностью. Если во время Греко-персидских войн контингенты периеков и спартанцев были примерно равны (в Платейском сражении и спартанцы, и периеки выставили по пять тысяч гоплитов - Гер., IX, 11 ), то уже в период Пелопоннесской войны, когда активно пошел процесс сокращения полноправного гражданского населения Спарты, периеки стали составлять основу спартанской армии. Некоторые из них занимали весьма высокие военные посты (Фук., VIII, 6; 22).

Из всех спартанских магистратов города периеков теснее всего были связаны со спартанскими царями. Для них цари являлись не только военными лидерами, но и верховными жрецами, представляющими перед богами все города периеков вкупе. Недаром Геродот в том месте, где он говорит об обязательном участии периеков в погребальном обряде царей, называет последних не царями спартанцев, а царями лакедемонян (VI, 58,2). В каждом городе выделялся специальный земельный участок, темен, составляющий частную собственность царей, и выплачивался особый "царский" налог (Гер., VI, 57; Ксен. Лак.пол., XV, 3,5). Вся земля периекских полисов, кроме царского темена, по-видимому, была их безусловной собственностью.

Вопрос о политическом статусе периекских общин внутри спартанского государства является сложной научной проблемой. Источников по этому сюжету очень мало. А те, что есть, или слишком лаконичны, или относятся к очень позднему уже римскому периоду. Сами по себе периеки мало интересовали греческих историков. Они упоминаются только ad hoc в контексте военных событий. Поэтому столь сложно ответить на вопрос о месте периекских общин в структуре спартанского государства.

В процессе завоевания Лаконии отношения между Спартой и покоренными периекскими городами, скорее всего, строились на договорных началах. Строгой унификации еще не было. Как и в Риме, у Спарты, по-видимому, были привилегированные и опальные общины, в зависимости от степени их лояльности. Большое значение имели и соображения стратегического порядка. Периекские общины, расположенные на северных рубежах Спарты, по-видимому, пользовались какими-то преимуществами. Они защищали Спарту с севера и являлись ее важными форпостами на северных границах государства. Кроме того, именно на севере Лаконии дорийцы, скорее всего, составляли основную часть населения в отличие от юга, где ахейский элемент всегда был значительным. Так сохранилось свидетельство Фукидида, что воины из Скиритиды (горная область на севере Лаконии) занимали в спартанской армии почетное левое крыло (V, 67,1) и вообще пользовались большим доверием спартанцев: в ночное время скириты несли охрану лагеря (Ксен. Лак.пол., 8, 6).

Наоборот, важные в стратегическом отношении южные города Лаконии (с преимущественно ахейским населением) становились местом постоянной дислокации спартанских военных баз. Так в качестве своей военно-морской базы Спарта во время Пелопоннесской войны использовала Гифий (Ксен. Гр.ист., VI, 5,32). А на Киферу, главный торговый порт Спарты, ежегодно посылался спартанский офицер в чине киферодика вместе с военным гарнизоном. Столь тщательный надзор за Киферой объясняется тем, что через этот южный лаконский порт шли все торговые караваны с хлебом из Ливии и Египта (Фук., IV, 53).

Таким образом, Спарта, покорив всю территорию Лаконии, образовала что-то вроде лакедемонской симмахии. По целому ряду признаков города периеков вроде бы не входили в состав спартанского государства и не считались его интегральной частью: так в самой Спарте периеки не обладали никакими гражданскими и политическими правами и считались ксенами - иностранцами. Но, с другой стороны, анализ политической терминологии толкает к иному выводу. По словам Фукидида, "люди есть государство" (VII, 77,7). И, действительно, древние вместо имени государства обычно называли совокупность его граждан, т.е. афинян вместо Афин, коринфян вместо Коринфа и т.д. Следуя этой модели, для определения спартанского государства должен употребляться термин "спартанцы", а вместо него мы находим термин "лакедемоняне", в число которых кроме спартиатов входили и все свободные, но бесправные периеки, которые жили в границах спартанского полиса, но в своих собственных полуавтономных общинах. Таким образом, формально как будто общины периеков входили в состав спартанского государства.

Все периекские города были одновременно и военными союзниками Спарты и подчиненными общинами. Это двойственное положение полисов периеков проявлялось во многих деталях их политической и экономической жизни. Когда после Пелопоннесской войны создавалась спартанская империя, она до известной степени моделировалась как расширенный и унифицированный вариант этой древней лакедемонской симмахии. Для управления своей новой державой спартанцы использовали тот же механизм в виде гармостов и гарнизонов, какой опробовали еще на лаконских периеках. Есть свидетельства, что гармосты в Лаконии существовали еще в период архаики. Во всяком случае в схолиях к Пиндару речь идет о двадцати спартанских гармостах (Олимп., VI, 154). По-видимому, первоначально гармостами в Спарте назывались должностные лица, ежегодно посылаемые в города периеков для наблюдения за состоянием дел в этих общинах и для поддержания в них порядка. Двадцать гармостов, о которых идет речь в схолиях к Пиндару, скорее всего, и были такого рода магистратами. Хотя функции гармостов, судя по исходному значению этого слова (предводитель, командир), были по большей части военными, но им, бесспорно, приходилось вмешиваться и во внутренние дела подопечных городов. Недаром в словарях грамматиков слово "гармост" приравнивается к словам "архонт" или "эпимелет" (архонт и эпимелет - общее обозначение как гражданских, так и военных высших магистратов).

Наличие в периекских городах гармостов и гарнизонов, даже если они и не носили регулярный характер, свидетельствует о политической зависимости этих городов от Спарты. Для поддержания порядка и устрашения местного населения спартанцы, по-видимому, часто использовали и карательные экспедиции. Так из случайного упоминания Ксенофонта мы узнаем, что подобного рода карательный отряд был направлен в 398 г. до н.э. в Авлон, город в северной Мессении, для того, чтобы арестовать и привезти в Спарту подозрительных периеков (Гр.ист., III, 3,9). Подобные детали дают представление о полицейской системе спартанского государства, пронизывающей всю территорию Лаконии и Мессении.

Города периеков полностью были лишены внешнеполитической инициативы. Вся внешняя политика находилась в руках спартанской правящей элиты. Это видно уже по тому, что в Пелопоннесской Лиге ни у одного периекского города не было права голоса. Но внутреннюю автономию, хотя и в несколько урезанном виде, спартанцы общинам периеков оставили. Это значит, что все города периеков продолжали оставаться полисами с функционирующими там народными собраниями и полисными магистратурами. В одной надписи из Гифия, например, датируемой 1-м в. до н.э., упоминается народное собрание, называемое там "большой апеллой" (IG V, 1, 1144). Правда, данные о внутренней структуре периекских городов остались , главным образом, от очень позднего, римского, времени, но по ним можно судить о состоянии этих общин и в более ранний период. Упомянутые в надписях эфоры и апелла (IG V 1 N26; 1144-46; 1336) свидетельствуют о стойких дорийских корнях периекских общин. Ибо вряд ли эти наименования были просто заимствованы у полиса-гегемона, тем более, что в некоторых надписях присутствуют три, а не пять эфоров (IG V 1 N1114; 1240). Это само по себе предполагает древнее дорийское деление на три филы. Хотя точная численность периекских общин - 24 - зафиксирована только для римской эпохи, но, судя по одному замечанию Геродота, их было достаточно много и в более ранний период (VII, 234,2).

О социально-политической структуре периекских полисов мы ничего не знаем. Исходя из модели построения спартанской державы в к.V - н.IV вв. до н.э., Спарта и в более ранний период должна была поддерживать олигархические режимы. Так что все периекские общины, скорее всего, были олигархиями. О наличии местной аристократии среди периеков упоминают Ксенофонт и Плутарх (Ксен. Гр.ист., V, 3,9; Плут. Клеом., 11).

В отличие от самих спартиатов периеки никак не были ограничены и в своей профессиональной деятельности. Они, как и метеки в Афинах, являлись самой энергичной и подвижной частью общества. Их основные профессиональные занятия - торговля, мореплавание, ремесла. В эту область их деятельности спартанцы никак не вмешивались.

Хотя периеки были во многих отношениях привилегированным сословием и пользовались почти абсолютной экономической свободой, но полисы, сохранявшие традиции свободных дорийцев, были недовольны знаками своего подчиненного положения: наличием налогов, присутствием, по крайней мере, в некоторых случаях, спартанских гармостов и полным отстранением от решений, связанных с внешней политикой. Поэтому на протяжении всей истории Спарты отношения периеков к спартанцам отличались двойственностью. С одной стороны, периеки вместе со спартанцами защищали общую для них территорию Лаконии, а с другой стороны, испытывая постоянный прессинг со стороны Спарты, они не могли забыть своей политической зависимости от лидирующего полиса. В силу этой двойственности, пока спартанское государство оставалось сильным, полисы периеков сохраняли лояльность, а их антиспартанские выступления носили локально-эпизодический характер. Так, в 464 г. до н.э. во время великого землетрясения и восстания илотов к инсургентам присоединились и две периекские общины (Фук., I,101,2). ( Правда это были не лаконские, а мессенские города, причем очень древнего происхождения, Фурия и Анфея. По-видимому, в восточной Мессении, там, где она граничила с Лаконией, спартанская администрация была такой же, как и в Лаконии, что позволяло мессенским городам продолжать свое полузависимое существование. ) В 398 г. до н.э. во время заговора Кинадона в Спарте среди заговорщиков Ксенофонт упоминает и периеков (Гр. ист., III, 3,6). Но такие случае в эпоху спартанского могущества были очень редки.

Первые же признаки ослабления Спарты вызвали немедленную реакцию у периеков. Так в 370 г. до н.э. при вторжении Эпаминонда в Лаконию периеки впервые за всю историю Спарты не явились на зов спартанцев и отказались участвовать в военной кампании против Беотии. Более того, по словам Ксенофонта, некоторые периекские города даже перешли на сторону Эпаминонда (Гр. ист., VI,5,25; 5,32). Но основная масса периекских общин даже в такой, критический для Спарты момент продолжала сохранять лояльность. В противном случае вряд ли фиванская армия подвергла бы опустошению всю Лаконию вместе с находившимися там городами периеков. Наши источники в один голос утверждают, что фиванцы опустошили всю Лаконию и приобрели бесчисленную добычу (Диод., XV, 65,5; Плут. Пелоп., 24,2; Павс., IX, 14,3).

Такое поведение периеков объясняется отчасти тем, что они защищали свою собственную землю и имущество и не видели для себя смысла менять одних хозяев на других. Ведь Спарта с мифических времен была для них гарантом безопасности. В греческом мире с его постоянными межполисными конфликтами территория Лаконии и Мессении в течение столетий была заповедным местом, где население могло не опасаться внешнего врага. Отсюда неизменная лояльность периеков, которые долгое время предпочитали жить внутри спартанской системы координат, а не вне ее. Привлекательность Спарты для периеков как гаранта их безопасности однако уменьшалась по мере ослабления военной значимости Спарты.

Полностью освободиться от власти Спарты полисы периеков сумели только в период римского господства и только благодаря вмешательству Рима. После войны с Набисом римский полководец Тит Фламинин освободил, как пишет Тит Ливий, от спартанского рабства все приморские города периеков и сделал все население этих городов т.н. свободными лаконцами (Лив., XXXV, 12,7; 13,3; XXXVIII, 31,2; Павс., III, 21,10). А из надписи, найденной в Гифии, мы узнаем, что за этот поступок Тит Фламинин был даже объявлен периеками их спасителем, сотером. Благодарность, с которой было встречено это освобождение, доказывает, что несмотря на более или менее мягкую власть Спарты по отношению к периекам, последние никогда не отказывались от мысли о политических правах и полной свободе от спартанской опеки.

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности