Юстиниан I. Законодательная и административная деятельность

Юстиниан может считаться первым европейским государем, проведшим до крайних пределов централизацию в своей обширной империи. Теория единой империи, как она преподносилась Юстиниану, требовала для своего осуществления одинакового применения законов и одинаковости судебной практики. Эта сторона деятельности Юстиниана имеет большое культурное значение для всего европейского человечества. По сравнению с блестящими по внешности, но по существу эфемерными внешними делами, законодательная деятельность представляет собой памятник необыкновенной прочности и живучести и высоко ставит имя Юстиниана между всеми законодателями. Заслуга Юстиниана состоит, впрочем, не в творчестве, не в составлении новых законов, а в кодификации дошедшего до него римского права. При нем и при его содействии памятники римского права были собраны, проверены и сопоставлены между собой, и результаты юридической работы времени Юстиниана составили уже сами по себе драгоценный и незаменимый источник, из которого полной рукой черпали и средневековые ученые, и новейшие юристы. Римское право в кодексе Юстиниана стало универсальным правом всех культурных европейских народов, — в этом историческое и культурное значение вопроса о законодательной деятельности Юстиниана.

Хотя занятия древним римским правом были обычны, и уже со времени Адриана существовала специальная консистория, задача коей заключалась, между прочим, в истолковании законов, но при Юстиниане деятельность этого учреждения получила повое и более широкое направление.

С первых же лет своего правления вместе с громадными внешними предприятиями Юстиниан обратил свое внимание на законодательство. В 528 г. им организована была комиссия из десяти правоведов, выбранных из лучших и ученейших людей того времени, во главе которой поставлены знаменитый Трибониан и Феофил. Комиссии предстояло собрать и распределить по содержанию и хронологии императорские указы (leges, constitutiones) со времени эпохи Адриана, как в свое время внесенные в кодексы Григорианский, Гермогенианский и Феодосиевский, так и те, кои изданы были поздней. Предстояла большая и сложная работа, т. к. тогдашние архивы или библиотеки не имели тех удобств, какие имеются в наших библиотеках в виде каталогов и указателей, и т. к, с другой стороны, приходилось изучать неупорядоченный рукописный материал.

Несмотря на громадные трудности, комиссия блистательно и скоро исполнила возложенное на нее поручение, и уже в апреле 529 г. собранные и проверенные тексты императорских указов были опубликованы в XII книгах под именем Кодекса. Это знаменитый Codex Justiniani, который в 534 г. подвергся новой переработке и вышел, так сказать, новым изданием, отменившим старое. Эта последняя редакция или сборник, заключающий в себе от 4600 до 4700 постановлений, от Адриана до 534 г., и составляет тот Юстнниановский кодекс, которым наука пользуется и доныне.

Гораздо более значения имеет другое предприятие того же рода. Пандекты представляют собой совершенно оригинальный и вполне научный юридический труд, исполненный особой комиссией из 15 лиц под руководством того же Трибониана. Здесь предстояло осуществить еще более сложную задачу, именно собрать в одно руководство все прежние объяснения или толкования законов, данные и записанные в свое время римскими юрисконсультами. Обширный материал нужно было разыскивать в рукописных кодексах и подвергать исследованию, причем привлечено было к изучению до 2000 кодексов. В этом предприятии особенно заметна научная подготовка Трибониана и серьезная постановка всего предпринятого дела. Добытый при изучении рукописей материал был распределен по отделам и разделен на 7 частей в 50 книгах. Таким образом, выведен был, по выражению Юстиниана, как бы священный храм или цитадель в защиту древнего права, которое оставалось неупорядоченным в течение 1400 лет.

После издания дигест, иначе пандект, в 533 Г. Юстиниан озаботился составлением руководства для начинающих юристов. Таково происхождение и значение Институций в 4 книгах, составленных законоведами Феофилом и Дорофеем. Пандекты вместе с Кодексом известны под наименованием Corpus juris, на котором и основывалась юридическая практика VI и VII вв. Дальнейшее развитие римского права выражалось в новеллах, т. е. законах, изданных после опубликования Corpus iuris, к которым и нужно обращаться при изучении применения к жизни юридических норм.

Бесспорно, что законодательная деятельность Юстиниана имеет громадное значение в истории европейской культуры. Но нельзя скрывать и того, что слишком поспешная работа выразилась в последней редакции этого замечательного памятника некоторыми недостатками. Так, не устранены некоторые противоречия в статьях древних юристов, встречаются повторения, нет единства и нередки неточности в обозначении содержания приводимых отрывков. Практическое значение его усматривается из того, что он в качестве руководства для судебных учреждений был разослан во все провинции и города и до известной степени обеспечивал единство судебной практики. Все согласны, что он составлен с величайшим уменьем и знанием дела: законы подведены под известные отделы и распределены в хронологическом и предметном порядке, каждая статья носит имя императора и место и время издания. Но это, впрочем, дело специальной критики. Для историка важней отметить в законодательстве Юстиниана те черты, которыми выражается характер и намерения законодателя, а равно черты времени. Очень любопытно, прежде всего, что законы изданы на латинском языке. В этом отношении Юстиниан отдавал дань своей теории восстановления Римской империи, которой границы совпадали с границами известного мира. Уже один из его предшественников, именно Юлиан (361—363), издал на греческом языке распоряжения свои по отношению к восстановлению в империи язычества, основываясь, конечно, на распространенности и культурном значении греческого языка; но, как известно, эти распоряжения имели успех, далеко несоответствовавший ожиданиям императора.

Юстиниан, обращаясь со своими законами к различным народам, жившим в его обширной империи, имел, конечно, больше оснований избрать латинский язык, как язык права, имевший притом широкое распространение в административной практике и в деловых отношениях. Кстати здесь заметить, что греческий язык получает постепенное утверждение в империи вместе с политическим оживлением и религиозным преобладанием эллинского элемента, выразившимся в особенности с тех пор, когда Восток отделился от империи вследствие персидских и арабских завоеваний. Итак, употребляя латинский язык, Юстиниан представляет собой идеалы древнего Рима; точно так же он является представителем древности и в своих воззрениях на абсолютную власть императора и на организацию империи и сочетание различных ее частей под водительством божественного избранника. Но рядом с этим проглядывают и черты нового времени, объясняющиеся частью желанием приспособить законы к новым формам жизни и вновь назревшим потребностям, частью же под влиянием христианства. В вопросах о личном праве привносится смягчающий принцип гуманности (humani-tas), а ригоризм в древнем вещном праве уступает требованиям общественной пользы и применениям naturalis ratio.

Приспособляясь к требованиям общественной морали и социальной справедливости, законодательство изменило понятие о семье. Женщина приравнивается в правах к мужчине, прежняя безграничная власть мужа уступает место христианскому взгляду на взаимные обязательства между супругами. Точно так же изменяется идея отеческой власти и по отношению к детям, которые эмансипирируются в смысле свободы брака и в имущественном отношении. Гуманные идеи простираются на положение рабства, смягчая суровые законы и облегчая способы освобождения на волю. В законе о наследстве, определившем права на наследование имуществом для жены, а равно для дочерей и сестер, исследователи усматривают революционный против древних воззрений принцип. И следует признать, что законодательная деятельность дает Юстиниану весьма почетное место во всеобщей истории, которое и останется за ним, несмотря на многие отрицательные стороны его деятельности в других отношениях. Несколько раз и сам он выражал мысль о важном государственном и культурном значении своих законодательных предприятий и приказал, чтобы его законы имели обязательную силу по всей империи, вытеснив из употребления все предшествовавшие правовые нормы. Три высшие школы права: в Константинополе, Риме и Бейруте, получили, между прочим, обязанность следить за чистотой права и заниматься научной разработкой юридических памятников.

Законодательная деятельность не ограничилась упомянутыми выше сборниками. Все текущие вопросы — административные, судебные и финансовые — вызывали ряд особенных императорских указов, которые под именем новелл частью изменяли, частью дополняли постановления, заключавшиеся в дигестах и в Кодексе. Таких новелл в период времени от 534 до 565 г. издано до 154. Они касаются, главным образом, администрации гражданской и церковной, суда, финансовой системы и имеют громадное значение для истории выработки византинизма и эволюции римского права и учреждений. Очень любопытно, между прочим, отметить, что новеллы издавались уже на греческом языке, а пандекты и Кодекс изданы были на латинском. Ясное дело, что Римская империя реформировалась уже в Ромэйско-Византийскую.

При обзоре административной деятельности Юстиниана нам весьма важно будет проследить по его новеллам новые начала, которые войдут в основание того порядка пещей, что имеет обнаружиться в VII и в особенности в половине VIII в. Но прежде всего бросим общий взгляд па административные мероприятия Юстиниана. В короткое время, на расстоянии 12-15 месяцев (535-536), он издал целый ряд новелл, которыми были затронуты разнообразные и живые стороны государственной и общественной жизни. Найдя расстройство в управлении, осведомившись о жестоких бедствиях населения, страдавшего от вымогательства чиновников и крупных землевладельцев, император решился применить весь авторитет своей неограниченной власти против всеми сознаваемого зла. В заботах об улучшении администрации он идет к расширению учреждений и круга служилых лиц созданием новых органов для контроля, наделением епископов правом наблюдения за гражданскими чинами в епархии и, наконец, устройством новых инстанций, в которые можно было обращаться с жалобами на низших чиновников. Рассуждая как кабинетный мыслитель и полагая, что все его мероприятия будут исполнены в точности, лишь только указы придут по назначению, он плодит канцелярские распоряжения, в которых до самых мелких подробностей разъясняет образ действий провинциальных судей, сборщиков податей и других чиновнике» Выставляя главнейшее к ним требование, чтобы они были «чисты на руку» и не высасывали соки из населения, вместе с тем, Юстиниан постоянно предъявлял к ним требование, чтобы они заботились об исправном поступлении податей, и что их служебное положение зависит от исполнения этого требования. Чтобы понять весь трагизм этой проповеди о неподкупности и честности, достаточно указать, что, в то время как составлялись подобные новеллы, в самом дворце продавались за деньги судебные и административные должности и отдавался в аренду сбор податей в провинциях. Хотя в течение своего продолжительного царствования он много раз должен был возвращаться к своим предписаниям, повторять и подтверждать те же самые указы, и хотя уже из этого можно бы вывести заключение, что рекомендуемые им уставы и правила не применяются к жизни, тем не менее, он глубоко верил в практическое осуществление своей системы и не видел того, что, казалось бы, так легко понять. Многие его новеллы носят в своих начальных строках самоуверенные выражения: «Нам удалось при помощи Божией достигнуть (таких-то) успехов», но эти успехи были только в его воображении, Юстиниан в этом смысле был жертвой созданной им фикции. Его громадные военные и строительные предприятия требовали больших денежных средств и таких трат, которые не покрывались обыкновенными доходами. Чтобы пополнить казну и продолжать несоразмерные с доходами расходы, он решался прибегать ко всяческим средствам и вступать в противоречие с принципами, им же самим одобряемыми и рекомендуемыми. Прежде чем переходить к конкретным фактам, находим уместным дать здесь образец законодательных актов Юстиниана в той мысли, что иным способом нельзя дать понятие о настроении и психике законодателя.

В смысле конкретных фактов в новеллах довольно последовательно проведена система административных преобразований, вместе с которыми введены новые начала в управление провинциями. Эта сторона деятельности Юстиниана тем более заслуживает внимания, что в ней можно видеть подготовительную стадию к позднейшим реформам, осуществленным императорами иконоборческого периода. Именно, отказавшись от старой системы дробления административных округов на незначительные по протяжению территории, на которых притом же гражданская и военная власть делилась между двумя начальниками, независимыми один от другого, Юстиниан расширил административные округа, сплотив их в сильные территориальные единицы посредством подчинения двух провинций власти одного генерал-губернатора с предоставлением ему военной, гражданской и судебной власти. Этим преобразованием, с одной стороны, усилен был авторитет провинциальных чинов посредством поднятия служебного ранга и получаемого губернатором от казны содержания, с другой — самые провинции вследствие этой меры получили более устойчивое положение и до известной степени стали деятельней в борьбе с внешними и внутренними бедствиями, разъедавшими империю. Подразумеваемые реформы касались по преимуществу восточных провинций: Писидии, Ликаонии, Исаврии, Еяенопонта, Пафлагонии, Армении, Азии, Фригии, Галатии, Анатолики, Египта и некоторых европейских, как Фракия. Относящиеся сюда новеллы, сообщая некоторые специальные сведения о провинциях, позволяют вникнуть в цели и намерения законодателя, руководившегося, между прочим, соображениями о племенных группах населения, и, вместе с тем, дают живое представление о том типе власти, какой рисовался в уме Юстиниана.

Приобретают интерес лишь некоторые подробности, какие законодатель находил нужным вставить в издаваемые им акты. Так, в новелле, трактующей о правах и обязанностях модератора Еленопонта, Юстиниан дает сведения о сделанных им приобретениях у Кавказских гор. Две провинции, Понт Полемона и Еленопонт, расположены были по южному побережью Черного моря, от Синопа на восток. Признавая, что обе эти провинции, заключавшие в себе 13 городов, не были значительны, и что соединением их в одно управление может быть достигнута польза для обеих областей, Юстиниан присоединяет, что за границей византийской провинции приобретены им Лазика с городом Петрой, равно как у персов отнятые города, находившиеся, по всей вероятности, в так называемой персидской Армении. Затем следовала земля цанов и независимые племена; сванеты, скимны, апсилы и авазги. При организации провинции Армении законодатель упоминает о варварском законе, в Армении действующем, по которому женщины исключаются из права наследования. Вводя обязательно действовавшие в империи по этому вопросу законоположения, Юстиниан прибавляет: «Для того и послали мы к ним наши законы, чтобы согласно с ними они устраивали свою жизнь». Но в организации Армении был нарушен принцип централизации, как это видно из устройства четырех провинций этого имени. Лежащие ближе к Константинополю черноморские провинции Гонориада и Пафлагония также подверглись преобразованию и подчинены одной гражданской и военной власти в лице претора Пафлагонии. Эта провинция находилась в соседстве с Вифинией, и уже при Юстиниане границы их не имели строгого разделения.

Как в самой редакции новеллы нельзя не видеть некоторой неупорядоченности, выражающейся в многословии и в частых повторениях уже сказанного, так и в практическом их применении замечается неустойчивость. Император не раз прибегал к отмене ранее принятых распоряжений, хотя бы, например, в организации Еленопонта и Армении, то соединяя, то снова раздробляя раз установленные провинции. Между рассматриваемыми законодательными памятниками наиболее выражает характер Юстиниана его эдикт об управлении Египта и Александрии. Реформы управления в Африке введены были с 1 сентября 534 г.

Во главе гражданского управления провинции поставлен префект претории, которому подчинены все области гражданской жизни: администрация, законодательство, правосудие и финансы. Огромный штат чиновников и семь административных округов служили внешним выражением вновь созданного порядка вещей. Стоит остановиться здесь вниманием на том, что в Африке проведено было Юстинианом полное разделение гражданской и военной власти, между тем как в то же самое время в Азии и частью в Европе рядом новелл устанавливаются абсолютная пригодность и неизбежность для блага империи централизации провинциальных административных округов и соединение военной и гражданской власти в одних руках, — таков основной мотив рассмотренных выше законов, изданных в 535 и в ближайшие годы. И тем любопытней это явление, что Африка была недавно завоевана и нуждалась в сильной военной охране. Фактически, однако, теоретическая постановка дела скоро была заменена входившим по всей империи в обычай соединением гражданской и военной власти. И действительно, начиная уже с 535 г., как префект Соломон был главнокомандующим всей африканской армии, так и сменивший его в 536 г. патрикий Герман, племянник Юстиниана, совмещал в себе всю полноту гражданской и военной власти.

Можно таким образом полагать, что, несмотря па внешние формы, в существе та же эволюция совершается и в Африке, что и в других частях империи. Здесь ход вещей привел к образованию особой степени централизации гражданской и военной власти в лице экзарха.

Упомянутый выше эдикт касается одной части африканской диоцезы, именно Египта, и обращает на себя внимание по специальному значению Египта и Александрии для Константинополя. Имеем в виду то обстоятельство, что Египет играл важную роль в хозяйстве империи, т. к. хлебное продовольствие Константинополя зависело, главным образом, от своевременного и правильного подвоза хлеба из египетских портов и преимущественно из Александрии. Понятна поэтому забота правительства хорошо поставить эту столь важную статью египетской администрации.

Новеллы составляют весьма благодарный и не вполне еще использованный материал для администрации и вообще внутреннего состояния Византии в изучаемый период. Рассмотрение преобразовательных опытов Юстиниана по администрации приводит нас к заключению, что строго проведенной системы и плана в этой области едва ли можно заметить; император, правда, высказывает мысль, что власть должна быть импозантна, обладать авторитетом, что разделение провинций на мелкие административные округа вредит делу, но незаметно у него последовательности в применении к делу этого принципа. Так, появляются четыре Армении, и притом на восточной окраине, в соседстве с Персией и кавказскими полузависимыми племенами; прибавим, что и в администрации Египта строго проведена лишь та мысль, чтобы была обеспечена правильность подвозки в столицу хлебных запасов, и ни разу не указана необходимость перехода к той форме управления, которая выразилась в создании экзархата в конце VI а Что касается цифровых данных относительно корабельных пошлин, собираемых в Александрии, и количества хлеба, доставляемого в столицу, равно как других расходных статей, обозначенных в номисмах или золотых, то следует принять в соображение, что фунт золота имел 72 номисмы, или золотые монеты, и каждая номисма представляла ценность от 4 до 5 рублей. Чтобы дать себе, далее, приблизительную идею об относительной, применительно к тогдашнему времени, ценности металла, нужно увеличить стоимость монетной единицы в четыре раза.

В заключение скажем несколько слов о церковной политике Юстиниана. Стоя на страже церковного единства, он должен был вести борьбу с двумя главными еретическими течениями своего времени: монофизитством и арианством. Арианство было представлено двумя нациями германского корня, и оба народа были стерты, сметены с лица земли: в Африке и на некоторое время в Италии Церковь вернула себе прежнее единство. Нет ничего приятнее Богу, высказывал Юстиниан, как соединение всех христиан в одно стадо. Средоточием монофизитского движения являются Сирия, Палестина и Египет. На эти цветущие провинции направлена была церковная политика Юстиниана. В отношении к еретикам светское законодательство действовало по правилу: справедливо лишать благ земных того, кто не почитает истинного Бога. Правительство употребляло против еретиков мероприятия материального воздействия — ограничение в имущественных правах и конфискацию. Беспощадное применение такого рода системы разорило и обезлюдило Сирию. В начале царствования Юстиниана пострадало в одной Сирии до 50 монофизитских епископских церквей. Епископы были лишены кафедр, их церкви понесли страшный материальный урон. Последовательное применение системы беспощадного преследования монофизитов в течение долговременного правления Юстиниана в конце погубило цветущую и важную провинцию. Лишь Феодора давала гонимым монофизитам некоторый отдых.

Для характеристики того, как понимал Юстиниан вероисповедную свободу в отношении еретиков, припомним, что все дела о религии и о всем с нею связанном подлежали церковному суду, монофизиты судились православными епископами и монахами. Особенно монашество заняло в V и VI столетиях руководящее положение в области церковной политики, и его влияние было направлено в сторону крайних мер против еретиков. С мнением монахов считались государи. Симеон Стилит, подвизавшийся 40 лет на столпе, принимал послов от Феодосия и Пульхерии, привозивших ему царские грамоты, и давал правительству свои советы по церковным делам. Между тем, все вопросы церковной политики имели для империи в VI столетии крайне важное и деликатное значение. С ними были связаны жизненные интересы всего Востока, особенно Сирии. Правительство само упоминало в похвалу себе, что до 70000 — 80000 еретиков было изгнано из Сирии. Страна должна была запустеть. Насильственное, вызванное религиозными гонениями опустошение Сирии и до сих пор может быть засвидетельствовано состоянием опустевших городов и селений. В безлюдных и безводных пустынях Сирии попадаются селения и помещичьи виллы с окнами и галереями кругом домов, с террасами и лестницами и с различными службами, производящие на путешественника такое впечатление, что как будто жившее в них население лишь недавно покинуло эту местность, оставив своп дома под угрозой какой-то опасности. Но Сирию обезлюдило не персидское или арабское нашествие, но религиозное преследование. Религиозная политика Юстиниана подготовила порабощение этой страны арабами. В то время, как гонимые православными монофизиты массами покидали Сирию и искали приюта в Персии и Египте, до 500 монофизитствующих монахов пришли в столицу, где императрица Феодора дала им покровительство и приют. Она обратила в монастырь дворец Ормизды, где гонимые монофизиты нашли себе пристанище. Источники повествуют (Иоанн Ефесский), как император иногда посещал эту новую обитель, основанную в его же дворце для гонимых им еретиков. Такова неискренность императора, особенно рельефно проявившаяся в церковных делах.

Источники:
1. Успенский Ф.И. История Византийской империи; М.: ООО "Издательство Астрель"; ООО "Издательство АСТ", 2001
См. также:
Юстиниан I Византийский
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru