Евреи. Жизнь в Палестине в конце II тысячелетия до н.э.

По мере оседания на земле и перехода к земледелию острота конфликта между израильтянами и их соседями уменьшалась. Последние, обладая более высокой материальной и отчасти духовной культурой, оказывали все большее влияние на новых поселенцев, и самым ярким показателем этого явилось, как мы уже говорили, практическое принятие израильтянами ханаанского языка, хотя и с сохранением некоторых особенностей прежней речи (Дьяконов, 1967, 357—359). Постепенное смягчение отношений достаточно полно отражено в Библии. На ранних этапах израильского завоевания Палестины отношения между пришельцами и населением страны практически сводились к постоянным войнам, причем довольно жестоким и часто кончавшимся полным уничтожением местных городов и их жителей. В Книге Иисуса Навина упоминается лишь один эпизод установления некоего согласия между израильтянами и местными жителями: договор с ханаанским городом Гибеоном (Гаваоном), основанный фактически на порабощении ханаанеев (9, 15—27). При этом Библия как бы оправдывает Иисуса, обманутого гибеонитами и поэтому их не истребившего. В Книге Судей таких примеров становится уже больше. В песне Деборы и в прозаическом рассказе о победе над Сисарой союзниками Израиля оказываются часть ханаанеев в лице дома Хевера. И уже в самом начале этой книги (1, 27—35) говорится о том, что то или иное израильское племя не изгнало прежнее население, хотя в некоторых случаях и обложило его данью.

Впрочем, существовали и более равноправные отношения. К таким, по-видимому, относится союз между племенем Манассии и оказавшимися на его территории ханаанеями из области Хефер (Lemaire, 1972, 14—20). И хотя позже происходили такие инциденты, как захват данитами города Лаиса, который был сожжен и заново отстроен уже как город племени Дана (Iud. 18, 27—29), но это уже больше похоже на рецидив прошлых отношений, что косвенно подтверждается отсутствием в библейском рассказе прежнего восхищения израильскими воинами. Более того, там звучит сожаление и даже осуждение уничтожения ничем не провинившегося города, где жил народ спокойный и беспечный. Прежнее население сохранялось в Палестине довольно долго, хотя в политическом плане на завоеванных землях израильтяне явно господствовали.

По мере установления более мирных отношений с местным населением на первый план в качестве врагов Израиля выдвигаются его соперники по господству над Палестиной. Первым таким врагом Книга Судей (3, 8—10) называет Кушан-Рашатаима (Хусарсафема), царя Арама-Нахараим, т. е. населенной арамеями области Верхнего Евфрата (в русском тексте — Месопотамии). Это — очень загадочное упоминание, ибо трудно представить себе, что в то время могли быть какие-то взаимоотношения между израильтянами и владыками столь далеких земель. Были попытки заменить «Арам» на «Эдом», но это выглядит чрезмерным насилием над текстом. Единственным компромиссом представляется мнение, что это событие надо отнести ко времени общего политического хаоса, наступившего в Передней Азии после крушения египетского господства в ее южной части и хеттского в северной, когда с севера действительно могли появиться какие-то пришельцы, наподобие уже упомянутых иевусеев и хивитов (ср.: Malamat, 1981, 32). По-видимому, это вторжение можно связать с движением арамеев, которые приблизительно в это время, как мы увидим ниже, заселяли Сирию. Какая-то их часть вполне могла проникнуть и в Палестину. Победу над ними Библия приписывает Гофониилу (Атниэлу), еще до этого отличившемуся в войнах с ханаанеями и захватившему, по преданию, важный город Кириат-Сефер, ставший после завоевания называться Дебиром (Jes., 15, 17; Iud. 1, 13). Этот город, действительно, был разрушен израильтянами из племени Иуды во второй половине XIII в. до н. э., т. е. приблизительно тогда же, когда и должно было это происходить, судя по библейскому тексту (Malamat, 1981, 66—67). Это подкрепляет доверие и к рассказу о победе Гофониила над арамеями.

Другими противниками израильтян были их близкие соседи: моавитяне, аммонитяне, амалектяне (Iud., 3, 12—30; 10, 7—11, 33), жившие к востоку и югу от Иордана и Мертвого моря, позже мидианитяне (Iud., 6, 1 —8, 3). Моав и Аммон, как уже отмечалось, были родственными Израилю в этническом отношении племенными объединениями, мидианитяне — это арабское племя, кочевавшее в Северо-Западной Аравии. Наконец, израильтянам пришлось столкнуться с филистимлянами (Iud., 13—16), ставшими в конце концов их главными противниками.

Во всей истории завоевания и заселения Палестины ясно выделяются три основные этапа. На первом из них израильтяне воевали преимущественно с местным населением, или уже давно жившим здесь, — это ханаанеи и амореи, или с пришедшими сравнительно недавно, но уже укоренившимся, — это иевуситы и хивиты. Основной целью израильтян на этом этапе было приобретение земель для поселения («обретение земли») и вытеснение их прежних жителей. По уровню своего социального, экономического, политического и культурного развития эти народы стояли выше израильтян, но они переживали период резкого упадка и оказать достойного сопротивления не могли. На втором этапе израильтянам пришлось защищать «обретенную землю» против таких же, как они, претендентов на нее, тоже желающих поселиться здесь. Для моавитян и аммонитян важным раздражающим фактором стало поселение части израильтян непосредственно по соседству с ними в северной части Заиорданья. Хотя Моав и Аммон, по-видимому, уже представляли собой государства, их государственная организация еще не была зрелой, это были, скорее, раннегосударственные объединения, так что уровень развития Израиля и этих претендентов на палестинские земли был довольно близок. В еще большей степени это относится к сравнению израильтян и арамеев. Третий этап — войны с филистимлянами. Последние стремились к подчинению всей Палестины, включая территорию, занятую израильтянами. Они составляли союз хорошо организованных городов-государств и обладали к тому же железным оружием. В борьбе с израильтянами они явно брали верх. В их плену погиб глава всего израильского племенного союза Самсон. Красочный библейский рассказ о коварстве Далилы, предавшей Самсона, и о сокрушении им устоев филистимского дома, под развалинами которого погиб не только он сам, но и все находившиеся там враги (Iud, 16), только в какой-то степени оправдывает этого богатыря, ставшего одним из любимых народных героев, но не может скрыть сам факт его пленения и гибели. Филистимляне нанесли сокрушительное поражение израильтянам, захватив даже их религиозную святыню Ковчег Завета (I Sam., 4), что в значительной степени символизировало подчинение Израиля (Malamat, 1981, 111). Это поражение послужило толчком к радикальным политическим преобразованиям в Израиле, приведшим в итоге к превращению союза племен в государство во главе с царем, власть которого передавалась по наследству. До этого времени перед нами именно союз племен, каждое из которых обладало своей территорией (Тарру, 2000, 188—191). Исключением было племя Леви, у которого ее не было, но его члены — левиты — имели отдельные участки на землях всех остальных племен. Это объясняется тем, что Леви, по-видимому, было не собственно племенем, подобным остальным, но, скорее, межплеменной жреческой организацией, осуществлявшей служение Йахве (Дьяконов и др., 1988, 282). Позже левитами стали называть культовых служителей, стоявших ниже собственно жрецов, но в те времена, о которых сейчас идет речь, этим словом явно называли всех членов жреческой корпорации. По преданию, это служение было определено левитам еще во время странствий по пустыне до вторжения в Палестину.

Низовой единицей был «отцовский дом» (бет аб), или «большая семья», т. е. объединение близких и частично дальних родственников и зависимых людей под властью «отца» (Faust, 2000, 29; Тарру, 2000, 182—186). В такой «дом» входило, как правило, три или четыре поколения, и даже со смертью главы «дома» он не распадался, а во главе его вставал, по-видимому, старший сын. Глава «дома» мог иметь много жен, как это было у Гедеона (Iud., 8, 30), а также наложниц. Но дети наложниц законными не считались, и наследство юридически переходило только к законным сыновьям. Последние могли полностью лишить сводных братьев наследства, и тогда такому человеку приходилось покидать родину, как случилось с Иеффаем (Iud. 11,2). Все имущество принадлежало «дому», поэтому человек, почему-либо лишенный наследства и должен был уходить из него. По-видимому, поселением такого «дома» или нескольких «домов» была совсем не укрепленная или весьма слабо укрепленная деревня с четырех- или трехкомнатными домами, каждый с большим двором, предназначенным для содержания скота. Этот совершенно новый тип поселения в корне изменил облик той части страны, где поселились израильтяне (Kochavi, 1985, 55; Weippert, 1988, 393— 401). Строительство неукрепленных или почти неукрепленных деревень кажется странным на фоне общей нестабильности в Палестине. Может быть, этот феномен объясняется тем, что израильтяне, как и многие другие «варварские» народы, первоначально испытывали почти инстинктивную неприязнь к городам и городской жизни, и лишь постепенно проникались пониманием ее преимуществ. И позже, по мере усложнения социальной структуры они перешли к созданию собственных городов. Имело ли каждое такое селение свое святилище или существовали культовые центры нескольких родственных «домов», сказать трудно (Mazar, 1981, 81—82).

Между «отцовским домом» и племенем стоял род (мишппаха), объединявший несколько «домов» и ведший, как считали сами сородичи, происхождение от общего предка, обычно рассматриваемого как сына или более отдаленного потомка прародителя племени (Faust, 2000, 29). Возникнув еще во времена кочевий, такой род сохранялся и после оседания на земле и занимал определенную территорию, которая становится округом внутри территории племени. Такие роды должны были быть довольно многочисленными, поскольку в племени их было все же немного — до восьми (Тарру, 2000, 180— 182). В каждом таком роде тщательно велось родословие, сначала в устной форме, а позже, вероятно, и записанное. Такие родословия сохранялись очень долго, как об этом свидетельствуют генеалогические списки, помещенные в начале I Книги Хроник (1 — 9). В начале эти списки, несомненно, мифические, но не исключено, что чем ближе к концу, тем большую историческую информацию они содержат. Каждый род обладал и собственным культовым центром. Такое деление племени хорошо прослеживается в рассказе о смотре племени Иуды из Книги Иисуса Навина (7, 16—18), где указаны по нисходящей племя, род, семья и отдельный человек. И это деление держалось еще долго. I Книга Самуила (10, 20—21), повествуя о выборе первым царем Саула, отмечает также племя, род и, наконец, отдельного мужа. Здесь не упоминается семья, т. е. «отцовский дом», но его существование засвидетельствовано и в более позднее время. Роль и благосостояние родов в племени могло быть разным. Гедеон, если верить Книге Судей (6, 15), сомневался в своем призвании быть «судьей», ссылаясь на то, что его род в племени самый бедный. В племени существовало народное собрание, состоявшее из «мужей», как, например, «мужи Иуды» (I Sam., 4, 2), а возглавляли каждое племя его вожди, рядом с которыми стоял совет старейшин; старейшины возглавляли также «дома отцов» и роды (Шифман, 1989, 60; Faust, 2000, 30).

Племена объединялись в союз, возглавляемый «судьей». Этот термин ни в коем случае нельзя понимать лишь как обозначение человека, творящего суд. Термин «шофет» (обычно переводимый как «судья») имеет гораздо более широкое значение. Этим словом обозначался глава или представитель политической власти в отдельных районах государства в Эбле, Мари, Угарите (Safren, 1970, 1—2, 14; Sznycer, 1978, 570—571; Pettinato, 1980, 50—51). В финикийских городах метрополии суффеты существовали наряду с царями (Teixidor, 1979, 9), а в колониях, где не было царей вообще, их возглавляли именно суффеты. Два суффета стояли во главе Карфагенской республики (Nep. Han., VII, 4). Суффеты (неизвестно, в каком количестве) возглавляли правительство Гадеса (Liv. XXVIII, 37,2). Таким образом, речь идет о правителях, осуществлявших руководство данным обществом или его подразделением, но не имевших титула монарха и создававших определенное правовое поле, в том числе и во время военных действий как командующие войсками (Lafont, 1998, 166). В Израильском племенном союзе «судья» являлся, по-видимому, именно таким правителем, но в то же время и харизматическим лидером, не обладавшим никаким аппаратом принуждения, власть которого опиралась лишь на его личный авторитет (Ishida, 1973, 517—523; Malamat, 1981, 85—88). Некоторые из них в случае опасности возглавляли борьбу против чужеземцев. Таким были, например, Гедеон, или Иеробаал, возглавивший борьбу с мидианитянами (Iud, б, 11—8, 32), или Иеффай (Ифтах), успешно сражавшийся с аммонитянами (Iud., 11, 5—12, 7). Должность эта не была наследственной. Только в самом конце рассматриваемого периода «судья» Самуил, состарившись, передал власть своим сыновьям Иоилю и Авии (I Sam., 8, 1—2). Более того, «судьи» обычно принадлежали к самым разным племенам. Так, первым известным «судьей» был уже упоминавшийся Гофонаил из племени Иуды, а вторым — Аод (Эгуд) из племени Вениамина (Iud., 3, 9—11,15— 30). Гедеон происходил из племени Манассии, а знаменитый Самсон — из племени Дана. Различно было и время правления «судей» — от шести до нескольких десятков лет (Нюстрем. 1999, 441). «Судьей» считалась и Дебора (Iud., 4, 4), и это был единственный случай, когда союз возглавляла женщина, и поэтому ведение военных действий она поручила другому человеку — Бараку. Впрочем, надо заметить, что «судьей» она названа только в прозаическом рассказе, а в своей песне именует себя не «судьей», а «матерью Израиля» (или «в Израиле») (Iud, 5, 7). Не исключено, что в истории Израиля имелись периоды, когда «судьи» вовсе не было. Во всяком случае Иосиф Флавий не раз говорит о периодах безначалия после смерти того или иного «судьи» (Ant. Iud, V, 4, 1; 7, 7). Библейский текст не дает указаний на способ прихода «судьи» к власти. Он ограничивается либо простым указанием, что судьей был тогда такой-то, либо подчеркивает, что Бог поставил такого-то человека судьей ради спасения Израиля. Последнее, по-видимому, подразумевает значительную роль в этом событии первосвященника, т. е. верховного жреца Йахве, должность которого, в отличие от должности «судьи», была если не наследственной, то семейной, ибо она оставалась в одном роде, возводившем себя к Аарону. Наряду с «судьей» существовало общесоюзное народное собрание и «заседание старцев», т. е. совет старейшин (Ps., 107, 32). Судя по упоминанию огромного количества «обнажающих меч» (Iud., 20, 1—3), в собрании участвовали все взрослые боеспособные мужчины (Шифман, 1989, 58). Такое собрание собиралось в разных местах в зависимости, по-видимому, от целей и обстоятельств. Созыв собраний происходил в Галааде (Iud, 20,1; I Sam., 11, 14; 13, 7), Гиве (Iud, 20, 18), Мицпе (Iud, 20, 1, 3; I Sam. 7, 5—6), Бетэле (Iud, 20, 26—27). Перед нами — типичная схема управления позднеродового общества.

Роль левитов в союзе, вероятно, была довольно велика, ибо сам союз в значительной степени объединился вокруг культа Йахве. Культовым центром союза был город Силом (Malamat, 1981, 111), где еще раньше существовало значительное ханаанское святилище (Мерперт, 2000, 233), наследником которого стало святилище израильское. В этом городе находился Ковчег Завета, особый шатер, в котором, по мнению израильтян, обитал Бог (Iud., 18, 31; I Sam. 4, 4; Ps. 78,60; Jcr. 7, 12). Здесь происходили ежегодные праздники в честь Йахве (Iud., 21, 21) с обязательными жертвоприношениями Богу (I Sam., 1, 3). Такая роль культа не означает, что союз не играл никакой политической роли. По-видимому, в обычное время основную роль в политической жизни играло все же отдельное племя, но в случае опасности по призыву или даже приказу «судьи» на войну с врагами выступал либо весь союз, либо группа племен. И все же решающую роль в подчинении такому призыву играло решение каждого племени в отдельности (Vaux, 1967, 12). Но с течением времени приказ «судьи» становился все более непререкаемым. Так, по приказу Гедеона против мидианитян выступили племена Манассии, Ашера, Зевулона, Нафтали (Iud, б, 35), а затем опять же по его приказу племя Ефрема (Эфраима) перерезало путь отступающим врагам (Iud., 7, 24). Последнее сообщение, если оно достоверно, говорит о довольно значительной власти «судьи» в союзе.

Вероятно, союз укреплялся в процессе завоевания и обоснования в Палестине. В рассказе о деянии Гедеона ничего не говорится об отказе какого-нибудь племени подчиниться его приказу. Но в песне Деборы, воспевающей события более раннего времени, прямо сказано об уклонении некоторых племен от битвы с Сисарой и о разногласии в племени Рувима. (Iud, 5, 15—18). Южные племена — Иуды и Симеона — вовсе не упоминаются: видимо, события, происходившие на севере и в центре израильской территории их не касались и не интересовали. Накануне же трансформации союза в царство уже весь Израиль воевал против филистимлян (I Sam., 4,1 — 10).

Внутри союза не только случались разногласия, но и происходили довольно кровавые столкновения. Известны войны, которые вели остальные израильтяне против племени Ефрема (Iud., 12,1—6), а затем Вениамина (Iud., 20). И племя могло выступать не как единое целое. Так, в сражение с Сисарой выступила только часть племени Рувима (Iud., 5, 15—16). И все же, как уже говорилось, прослеживается определенное укрепление внутрисоюзных (явно и внутриплеменных) связей. Развитие экономики и связанных с ней социальных отношений, внешняя опасность и укрепление союзных структур привели в конце концов к качественному политическому изменению — созданию монархического государства.

Попытка установления монархии была предпринята Абимелехом, сыном Гедеона около 1100 г. до н. э. (Heltzer, 1999.63). Еще самому Гедеону после его победы над мидианитянами предлагали практически царскую власть, но он ее отверг (Iud, 8. 22—24). Абимелех же принял все меры для совершения монархического переворота. Сначала он захватил власть в городе Сихеме, а затем, убив почти всех своих сводных братьев, установил господство над всем Израилем. Однако время для утверждения монархии еще не пришло. Слишком велики были силы, резко оппозиционные этому начинанию. Их выразителем стал единственный оставшийся в живых брат Абимелеха Йотам, которому, однако, пришлось бежать. В итоге против Абимелеха выступили горожане того же Сихема и еще одного города — Тебеца, во время штурма которого Абимелех был убит (Iud., 9).

Библия подчеркивает, что Абимелех был незаконным сыном Гедеона, прижитым им от наложницы из Сихема (Iud. 8, 31). Видимо, инициатива переворота исходила из маргинальных слоев израильского общества. Против же переворота выступили основные массы израильтян. Абимелех опирался на «никчемных и безрассудных» людей (Iud, 9,4), т. е. на какой-то отряд наемников, не связанных с тем или иным израильским племенем (Heltzer, 1999, 63). Видимо, социальное развитие израильского общества привело к появлению внутри него групп «изгоев», по тем или иным причинам оторвавшихся от своего рода и племени. К ним могли присоединиться и выходцы из других этнических групп. Они составляли отряды, объединявшиеся вокруг удачливого вождя, и опираясь на них, такой вождь мог попытаться захватить верховную власть. Абимелех, как было сказано, сначала захватил власть в Сихеме, используя то обстоятельство, что его мать была уроженкой этого города, а затем уже, используя его как базу, подчинил себе Израиль. Власть над самим Сихемом он передал своему стороннику Зебулу, назначив его правителем. При этом власть прежних правителей была ликвидирована, хотя первоначально признание Абимелеха было основано на компромиссе между ним и прежними властями (Reviv, 1966, 254—255). Ликвидация власти прежних правителей, по-видимому, и вызвала недовольство в Сихеме, чем попытался воспользоваться другой предводитель подобного отряда Гаал. Его воинов Библия (Iud, 9, 26) называет его «братьями», но ясно, что речь идет о его дружине (Reviv, 1966, 254). Гаал, в отличие от Абимелеха, вообще никак не был связан с Сихемом. Хотя его попытка свергнуть Абимелеха и его наместника в Сихеме не удалась, эпизод этот показывает, что Абимелех со своим отрядом не был редчайшим исключением в социальной картине Палестины.

Это в свою очередь подтверждает и история Иеффая (Ифтаха), который, как и Абимелех, был незаконным сыном, лишенным своими сводными братьями наследства и потому вынужденным бежать из родной земли. Он также собрал вокруг себя отряд «никчемных» сторонников, с которым успел прославиться, прежде чем старейшины галаадские призвали его на помощь против аммонитян (Iud., 11, 1—8). Характерно, что Библия употребляет одно и то же слово «reqim» («никчемные»), характеризуя воинов и Абемелеха, и Иеффая. Судьба Иеффая была более счастливой, чем Абимелеха: он не только добился признания его законным командующим в войне против аммонитян, но и достиг поста «судьи» всего Израиля (Iud., 11, 9—12, 7). Решающую роль в такой разнице судеб сыграло, по-видимому, отсутствие у Иеффая монархических претензий и его умение «вписаться» в существующее общество. Но сами эти эпизоды показывают, что в израильском обществе начались процессы, которые при определенных исторических обстоятельствах должны были привести к созданию нового для него института — монархии.

К югу и востоку от территории Израиля подобный путь прошли Эдом, Моав, Аммон. Согласно библейской традиции, эти народы — родственники израильтян, ведущие свое происхождение от Авраама. Эдом, он же Исав, — сын Исаака (сына Авраама), который продал свое первородство брату Иакову-Израилю (Gen., 25, 30—34), а предки Моава и Аммона — дети Лота, племянника Авраама (Gen., 19, 37— 38). Насколько эти предания соответствуют исторической реальности, сказать трудно. Но скудный языковой материал все же позволяет говорить о довольно близком родстве моавитян и аммонитян с израильтянами (Дьяконов, 1967, 359). И это в некоторой степени подтверждается сходством материальной культуры (Sauer, 1985, 211). Эдом, Моав, Аммон — еврейские племена, которые не ушли в Египет, а продолжали кочевать к востоку и югу от Мертвого моря и Иордана. Эдом, как уже говорилось, упоминается в качестве одного из племен кочевников шасу в правление Рамсеса III (Tlelck, 1962,278). История этих народов известна очень плохо, но все же можно говорить, что они, пожалуй, даже раньше израильтян, сплотились в государства или, точнее, раннегосударственные образования, и порой выступали, как об этом уже говорилось, соперниками Израиля. Различия в исторических судьбах привели к тому, что этноним «евреи» перестал применяться к этим народам, закрепившись только за племенами Израиля. О Моаве, Эдоме и Аммоне говорят обычно как о народах и государствах еврейского круга, к которому причисляют и Израиль.

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности